М.В.Пулькин. Выговские старообрядцы и двор Екатерины II

"...Развитию диалога со старообрядцами могло бы способствовать и более вдумчивое осмысление тех причин, которыми была порождена трагедия раскола...
Но распространенность соответствующих знаний недостаточна, сознание многих членов Церкви питается расхожими представлениями, которые характеризуются в лучшем случае упрощенностью".
Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл

"Россия надломилась не в 17-м году, а в 17-м веке..." Примерно такими словами А.И.Солженицын охарактеризовал последствия церковного Раскола. Крупнейшие знатоки русской культуры - о.Сергий Зеньковский, А.В. Карташев, С.С. Аверинцев и многие другие оценивали Раскол как величайшую трагедию русского народа.

Суть раскола в том, что господствующая греко-российская Церковь полностью сохранила апостольское преемство и канонически законную иерархию, но восприняла и пропиталась идеями и самим духом, принципиально отличным от духа и эсхатологического мировоззрения Св.Руси. Старообрядцы утратили иерархию, но зато в неизменности сохранили полноту богослужения вселенской Церкви - в том виде, в котором оно существовало до Флорентийской унии 1439г.

Господствующая Церковь поспешила не просто заменить знаменное пение псевдооперным партесом, каноническую иконопись сентиментальным барокко, но также высмеяла и прокляла людей с нерезиновой совестью. Вообразите себе вот какую ситуацию: приходит некий епископ, который заявляет следующее.

"В храмах поют вразнобой, поэтому с сегодняшнего дня вместо клироса будем устанавливать цифровые проигрыватели, которые будут воспроизводить богослужебные мелодии, кроме того, с сегодняшнего же дня крестимся так же, как и весь цивилизованный мир! Кто будет креститься щепотью - анафема! И еще. Никаких антиглобализмов и эсхатологий! Наша цель - мировое сообщество!"

Вот нечто подобное предложили и нашим далеким предкам. "...Первой и главной причиной разрыва были вопросы совести. Русскому человеку в середине XVII в. пришлось проклинать то, во что столетием ранее его учили свято веровать. Для только что пробужденной совести переход был слишком резок. Естественно, что масса отказалась на этот раз следовать за своими руководителями".

Крутой разворот даром не прошел. За официальной церковью пошли немногие - либо те, кто был чужд идее "Москвы - Третьего Рима", либо те, кто был теплохладен. Неравнодушные остались верны фактически не просто старому обряду, но именно старой вере.

Агрессивная русофобия, исповедуемая пришедшими к власти "князьями церкви", сделала надежды на преодоление раскола нереальными. Оскорбления и проклятия спровоцировали ревнителей на то, что еретиками и отступниками были объявлены все те, кто оказался в "никонианской" Церкви, а само староверие пропиталось духом тотального неприятия всего того, что происходило как в господствующей Церкви, так и в Государстве Российском. Государства, которое прямо на глазах перестраивалось из теократического царства в европейскую абсолютистскую монархию. Староверы эту "перестройку" восприняли как преддверие Апоклипсиса.

Однако в массовом сознании трагические события той поры воспринимаются как бунт дремучих сумасбродов против прогресса и просвещения. А исследование эпохи до сих пор нередко подменяют "обличением старообрядческих заблуждений".

В настоящее время на этом поприще особенно отличилась публицистка общества "Радонеж" Наталья Михайлова. Когда я читал фантазии этой г-жи, то невольно вспомнилась одна западноевропейская иллюстрированная энциклопедия для детей плебса. Рядом с изображением собора Василия Блаженного помещалась небольшая справочка, суть которой сводилась к тому, что "православие - это гибрид схизматиков, отколовшихся от Римской Церкви, и секты скопцов". Вот и Н.Михайлова сочинила фантом, наделила его отталкивающими атрибутами, обозвала "старообрядчеством", а затем "блестяще" обличила.

Вместе с тем уже с середины XIX века исследователей Раскола можно было условно разделить на 2 школы: миссионерскую и народническую. "Миссионеры" обличали, "народники" изучали.

Исследования миссионеров дышат тем духом, которым пропитан знаменитый "Розыск", приписываемый свт.Димитрию Ростовскому.

"Для всех них история старообрядчества есть история невежд и само старообрядчество есть невежественное явление, могущее иметь место только среди грубого, дикого и непросвещенного народа. Многие из этих лиц до сих пор устно и печатно высказывают убеждение, что стоит лишь всех старообрядцев запрятать на 3-4 года в церковно-приходскую школу, обучить приемам чистописания, четырем действиям арифметики, начальным правилам грамматики и сокращенному катехизису митрополита Филарета, - и всему старообрядчеству наступит конец.

Читая беседы некоторых миссионеров, можно подумать, что старообрядцы, это такие люди, которые верят, что в паровозе колесами вертит окаяшка", - писал исследователь философии старообрядчества В.Г.Сенатов.

К сказанному в этой связи хочется добавить, что теперь, к ХXI в. нам, потомкам "лиц господствующего исповедания" довелось пережить всЈ то, на что наши предки обрекли людей, верных старорусской церковной традиции. ВсЈ - начиная от жестоких гонений и оканчивая высокомерно-снисходительным убеждением, что стоит лишь христиан усадить перед телеканалом Discovery, да снабдить "интересными газетами" про НЛО, - как всему "придурковатому" Православию наступит конец.

В разные эпохи отношение "никониан" к староверию было разным. Неверно думать, что весь период от анафемы старорусского церковного уклада (1666-67 гг.) до Высочайшего Манифеста "О веротерпимости" (1905г.) был наполнен одними лишь гонениями.

Внятным и недвусмысленно враждебным было отношение государственной машины к староверию лишь в эпоху царствования императора Николая Первого, при общем руководстве церковными делами митрополитом Филаретом. Староверие трактовалось тогда как преступление против государственности со всеми вытекающими.

И если в конце 17 века противостояние представляло собой гражданскую войну, окончившуюся взятием правительственными войсками Соловецкой крепости (1676 г.), разгромом казаков-староверов на Кубани и Сев.Кавказе (1699 г.) и стрелецкими казнями (1698-1707 гг.), то в эпоху императора Николая Первого речь шла о методичной зачистке русского государства от "невежественных преступников".

Такого не было даже во времена Петра Первого. Конечно же, в глазах птенцов "гнезда Петрова" старообрядцы являлись упрямыми противниками западной цивилизации. Однако преследования, особенно сильные при царевне Софье, были при Петре ослаблены. Староверы были обложены особым налогом, что дало им право на гражданское существование.

Тем не менее, гигантское количество русских пассионариев "вынуждено было оставить всю приверженность свою к отечественной природе и искать пристанища и свободы веры в чужих пределах". Русские люди не только колонизировали Сибирь, "уходя в леса", но и населили в значительном числе Османскую империю, Австрию и Пруссию.

С воцарением императрицы Екатерины Второй обстоятельства переменились решительным образом. "Первопричиной стала забота о заселении южных степей. В 1761 г. появился указ, приглашающий и разрешающий тем старообрядцам, которые покинули Россию в годы гонений, вернуться в Отечество. Конечно, добровольное переселение старообрядцев было возможно только после предоставления им льгот. Петр Ш дал старообрядцам обещание, что в содержании закона по их обыкновению и старопечатным книгам ни от кого возбранения не будет". Екатерининский указ 1762 года подтверждал права переселяющихся в Россию старообрядцев и гарантировал, что "как в бритье бород, так и в ношении указанного платья никаких притеснений не будет". Позднейшие указы уравняли старообрядцев в правах с остальным населением, предоставив им право свидетельствования в суде (1769г.), освободив от двойного подушного оклада (1782г.), разрешив занимать общественные должности (1785г.).

Бытует мнение, что религиозная терпимость императрицы была следствием философии безверия. Впрочем, дух свободомыслия, витавший в салонах Петербурга, располагал не только к атеизму, но и к сравнительному богословию. Вспоминает Л.Н.Энгельгардт, племянник князя Потемкина Таврического:

"...Во время своей силы он держал у себя ученых раввинов, раскольников и всякого звания ученых людей; любимое его было упражнение, когда все разъезжались, призывать их к себе и стравливать их, а между тем сам изощрял себя в познаниях".

Ситуация изменилась с воцарением императора Павла I. Впервые за весь уходящий 18 век на трон восходит мистик, религиозно мотивировавший не только свою личную жизнь, но и политику Империи.

Теократическое настроение императора открыло его сердце к благожелательному расположению по отношению к папству, униженному духом французской революции. Павел приютил в России изгнанный Наполеоном с родного острова Мальтийский орден. И даже предлагал папе Римскому перенести свою резиденцию в Санкт-Петербург. Именно при императоре Павле Россия из вторичной во многих отношениях восточноевропейской державы вновь начала превращаться в Третий Рим - т.е. в христианский континент в океане всеобщей апостасии. Причем в указанную эпоху (в отличие от допетровской Руси) Россия была могучим военным организмом.

Еще со времени Екатерины начинает стихать в старообрядчестве апокалиптический накал. Государство Российское уже не мыслится царством хаоса и престолом антихриста: "...и ныне власти имут повеление разбойников наказать, вражды укрощать, всякий товар чином производить, домы по плану строить, дороги обновлять, хлеб по водам перевозить и иных стран товары в Русию переправлять". Из этих рассуждений проистекало то, что "власть в Русии не разорена, но токмо благочестие повредися".

Проживавший в Стародубских слободах инок Никодим представил через князя Потемкина императрице статьи, основное содержание которых сводилось к тому, чтобы все клятвы и проклятия на древнее чиносодержание (прежде всего - на двуперстие) были уничтожены. Чтобы старообрядческое священство оставалось в законной силе, а самое главное - чтобы в Стародубье был прислан епископ, который "состоял бы при старообрядцах и рукополагал новое священство".

Вопросы о снятии клятв и епископе были оставлены тогда без ответа, хотя, как указывалось выше, даровала староверам некоторые свободы.

Император же Павел, полагал дело восстановления полноты Русской Церкви одной из главных задач своего правления. 12 марта 1798г. был издан именной указ Императора, в котором всем епархиальным архиереям предписывалось рукополагать священников для старообрядцев, причем в обязательном порядке по древнему чину. По этому же указу было разрешено повсеместное строительство старообрядческих храмов.

Сразу же после издания указа на высочайшее имя было подано прошение московских старообрядцев, почти во всем (кроме упоминания об епископе) сходное со статьями инока Никодима. В прошении, однако, содержался новый, очень важный пункт - о том, чтобы старообрядцам по их личному желанию было разрешено приобщаться Св.Христовых Таин в Греко-Российской Церкви, а сынам этой Церкви приобщаться Св.таин от старообрядческих священников.

Из отмены клятв естественно вытекало требование о том, чтобы "распри, раздоры и хулы ни с единые стороны да не слышатся на содержания разных обрядов и разных книг, употребляемых для богослужения".

На поданном ему прошении Император начертал: "Быть по сему!".

Так было утверждено единоверие - промежуточная, компромиссная структура, недвусмысленно символизирующая то, что старые обряды, наконец-то, признаны равноспасительными.

Единоверцы взяли на себя труд по достижению согласия, но труд этот, увы, не принес ощутимого результата, поскольку митрополит Платон "императорское "Быть по сему!" превратил в епископское "Не допущу!". "Своими "пунктами о единоверии" митрополит Платон поставил до сих пор не расшатанную перегородку между господствующим исповеданием и старообрядчеством-единоверием, провел между ними до сих пор не смытую черту... как между образованностью и глупостью". Как между кошерным и не совсем...

Так, п.1 отменял клятвы, наложенные на приверженцев старого обряда только в случае их перехода в единоверие. Присоединение к единоверию было возможно только для "не менее пяти лет уклонявшихся от Церкви (п.5), а принятие Св.Таин членом Греко-Российской Церкви от единоверческого священника допускалось только "в крайней нужде, в смертном случае" (п.11). Последний пункт очевидно противоречил предшествовавшему ему пункту 10, подтверждавшему "оставление священнодействий, совершенными старообрядческими священниками в законной силе (при этом Таинства, совершаемые в Греко-Российской Церкви, также должны приниматься единоверцами без исправления)".

Эти оговорки стали причиной того, что в большинстве своем старообрядцы не приняли "пункты митрополита Платона" и продолжили поиск церковной иерархии уже за рубежами России. Быть может, останься император Павел в живых, и дело уврачевания раскола было бы продолжено Однако изуродованная "пунктами" идея единоверия была скомпрометирована уже в эпоху Александра I.

Несмотря на то, что в "пунктах" оговаривалась основанная на Кормчей практика избрания священника членами общины, на единоверческие приходы начали присылать питомцев бурс, заквашенных на протестантизме. Бурсаки были не просто далеки от эсхатологических идеалов Св.Руси, но элементарно не знали ни обряда, ни даже пения "по крюкам". (Старообрядцы до сих пор воспринимают единоверие как лукавый аналог униатства. Правда, униаты хоть обряд византийский соблюдают).

Окончательно сама идея единоверия была дискредитирована при императоре Николае I, когда возобновились гонения на староверов - и государство стало насильно загонять старообрядцев в единоверие.

Эпоха Николая обозначилась гармоничным сочетанием государя - "систематизатора всего и вся в государстве" и митрополита Филарета - человека железной воли, взявшегося навести порядок в Русской Церкви. О бюрократизме и инквизиторском духе "эпохи охранительства" написано немало пасквилей - талантливых и не очень. Как правило, государство и церковь представляется необычайно стройным и бесконечно великим взводом, обрамленным с флангов начальниками в живописных мундирах - гражданских, военных и церковных. "На каждом человеке лежала одна священная обязанность - хранить честь своего мундира, если таковой имелся..." На старообрядцев смотрели как на людей, выпятивших грудь не по линии, по которой расставлялись люди-солдаты.

В этом принципиальное отличие позиции митрополита Филарета от позиции митрополита Платона. Святитель фактически указывает на равноспасительность чинопоследования, однако беспощадно борется против староверия - как против структуры, которая не встроена в социальный механизм, сконструированный императором Николаем.

Очередное обострение отношений привело к тому, что с одной стороны началась массовая насильственная передача старообрядческих храмов единоверцам, а с другой стороны к началу 1830 гг. умами староверов овладела идея отыскания архиерея за пределами России. Данной проблеме был посвящен Собор, состоявшийся в 1832г. на Рогожском кладбище в Москве. Было принято решение в случае "обретения" архиерея организовать за пределами России кафедру.

Финансировать сие долгое и многотрудное мероприятие взялись купцы-староверы, а конкретными исполнителями стали иноки Павел (Васильев) и Геронтий (Колпаков).

После неудачных поисков "древлеблагочестивых архиереев", укрывавшихся, согласно староверческим мифам, в предгорьях Арарата, иноки отправились в Австрийскую Империю. "Об этом государстве у староверов было два, на сей раз совершенно реальных, представления: 1) в буковинском селении Белая Криница есть старообрядческий монастырь, удобный для организации епископской кафедры; 2) в Австрии, в отличие от России, - реальная свобода вероисповедания, что позволило свести к минимуму, так сказать, политические аспекты воссоздания иерархии".

(Отметим, что русские старообрядцы были значительно более бесправными, нежели граждане России, которые исповедовали лютеранство, католицизм, магометанство и даже ламаизм).

В течении пяти лет энергичные иноки сумели решить все проблемы - и в 1846г. полнота иерархии была восстановлена. Первоиерархом старообрядческой церкви стал изгнанный турками со своей кафедры сербский митрополит Боснийский и Сараевский Амвросий (Попович).

Николай Павлович Романов был разгневан этим событием: при всем влиянии Всероссийского Императора на двор Габсбургов ликвидировать Белокриницкую Митрополию Русской Православной Старообрядческой Церкви было уже не под силу.

Правительство Николая I принимает курс на искоренение старообрядчества, мотивируя свои репрессии тем, что "раскольники австрийского согласия" имеют свой центр за рубежом и являются, т.о. агентами иноземного влияния. (Нечто подобное в 90-х гг. ХХв. бросали в лицо чадам Московской Патриархии украинские раскольники, поддерживаемые госвластями).

С 1855г. старообрядцы, не переписавшиеся в единоверие, лишались прав вступления в купеческое сословие. Кульминацией антистароверческих гонений стало опечатывание алтарей храмов Рогожского кладбища, осуществленное 7 июня 1856г. - уже в царствование Александра-Освободителя. Расколовед Н.И.Субботин в своей "Истории Рогожского кладбища" приводит его Императорского Величества повеление: "... желание их (старообрядцев - П.Т.) иметь священников независимо от архиерея (т.е. от Петербургского Синода - П.Т.) никогда не будет принято правительством, как противное законам церкви и государства, и что им остается присоединиться к церкви или безусловно, или на правилах единоверия..."

В 1858г. указом Императора эпоха гонений на старообрядчество была прекращена, но алтари Рогожки оставались опечатанными еще более полувека. (Тем не менее, "в начале царствования Александра II в суздальском заточении оказалась чуть ли не вся старообрядческая белокриницкая иерархия. В 1854г. во время военных действий на территории Османской империи были задержаны и препровождены в Суздаль архиепископ Аркадий и епископ Алимпий. Затем в Спасо-Евфимиев монастырь был прислан епископ Конон (в 1859г.) и Геннадий (в 1863г.). Алимпий через 5 лет умер, а трое других были освобождены в 1881г.".)

17 апреля 1905 года на Пасху св.Император Николай издал указ "Об укреплении начал веротерпимости". Согласно данному Указу "всем последователям толков и согласий, которые приемлют основные догматы Церкви православной, но не признают некоторых принятых ею обрядов и отправляют свое богослужение по старопечатным книгам" "присвоить наименование старообрядцев, взамен ныне употребляемого названия раскольников". Впрочем, по сути дела речь в Указе шла всего-то о том, чтобы уравнять староверов в правах с "лицами инославных исповеданий".

Гонимых простили.

Впрочем, "самих гонителей это уже не спасло" (А.И.Солженицын)

10 (23) апреля 1929 г. Московская патриархия, управлявшаяся тогда Местоблюстителем патриаршего престола митрополитом Сергием (Страгородским), будущим Патриархом Московским и всея Руси, выпустила "Деяние", в котором сказано:

1.Признаем
а) богослужебные книги, напечатанные при первых пяти российских патриархах, православными;
б) свято хранимые многими православными, единоверцами и старообрядцами церковные обряды по их внутреннему знаменованию - спасительными;
в) двоеперстие, слагаемое в образ Святой Троицы и двух естеств в Господе нашем Иисусе Христе, - обрядом, в Церкви прежнего времени несомненно употреблявшимся и в союзе со святой Церковью благодатным и спасительным.

2. Порицательные выражения, так или иначе относящиеся до старых обрядов, в особенности до двоеперстия, где бы оныя ни встречались и кем бы ни изрекались, отвергаем и яко небывшия вменяем.

3.Клятвенные запреты, изреченные антиохийским патриархом Макарием и другими архиереями в феврале 1656 г. и собором 23 апреля 1656 г., а равно и клятвенные определения собора 1666-1667гг. как послужившие камнем преткновения для многих ревнителей благочестия и поведшие к расколу святой Церкви, разрушаем и уничтожаем и яко небывшия вменяем".

Деяние это было подтверждено Поместным собором Русской Православной Церкви 1971 г., который указал также на ненужность и насильственный характер церковной реформы XVII в.

Мнения наших современников относительно самого феномена "старообрядчества" разделились. Одни продолжают оперировать штампами "противораскольнических миссионеров", иные же романтизируют и идеализируют "старую веру новой России".

Этой идеализацией страдают, в основном, романтики-гуманитарии, а также сторонники идей "консервативной революции". Это уже было - всего лишь 20 лет назад патриоты пребывали в ожидании того, что стоит лишь выйти из забвения "человеку в рясе" - как все станет на свои места.

Когда "человек в рясе Московской Патриархии" не оправдал романтических надежд, взоры устремились к "человеку в рясе Зарубежной Церкви". Сейчас замечена опасность надумать себе новый фантом, очароваться им как панацеей, а потом в очередной раз жестоко разочароваться.

Пропитается какой-нибудь романтик дугинскими интерпретациями староверия, воодушевится общением с иерархами - либо с киевским архиепископом Савватием, либо энергичным московским митрополитом Андрианом, а потом столкнется с реальным приходским батюшкой откуда-нибудь из Ржева. Тот выдаст что-нибудь типа: "щепотники-никонияне хуже прокаженных!" И всЈ. И конец поискам старой веры.

Казалось бы - очевидная вещь: не хочешь разочарований, не позволяй себе ничем очаровываться, будь трезв! Но откуда взяться трезвости, если о величайшей трагедии русского народа написано страницу у Ключевского и три - у Соловьева. Вакуум заполняется изящными мифами или же, напротив, жалкой по строю аргументации руганью.

Почему не сказать хотя бы так:

"Люди 17 века верили в то, что нарушение "единого аза" приводит к разладу всей Вселенной. "Единый аз" ведь действительно нарушался накануне "книжной справы"!? С этим никто не спорит. Патриарх-Никон, имевший доступ к рычагам, решил действовать в духе "разрушенья старого мира до основанья, а затем..."

Естественно, что другие люди 17 века (которые также как и Никон знали, к каким последствиям космического масштаба приводит пренебрежение "единым азом") в этой перестройке", проводимой под общим руководством иностранных специалистов и туземных реформаторов - узрели разрушение основ. Сознательного разрушения.

Вскоре и сам патриарх Никон усомнился в целесообразности затеи, на которую его толкали заезжие специалисты. Но было поздно.

Может показаться, что стоило бы нашим предкам тихо саботировать "перестройку" и не хамить царской власти, то все бы со временем улеглось. Может быть, и улеглось, но ведь люди 17 века были убеждены в том, что губят Вселенную...

А потом пришли комиссары России молодой и сотворили со старой верой то же самое, что в ХХв. комиссары России Советской сотворят уже с церковью господствующей".

Ключевая мысль: большевики сотворили с Церковью по сути тоже самое, что "никониане" на заре раскола и в эпоху императора Николая 1 вытворяли со старообрядцами.

Сейчас начинают говорить о том, что Господь попустил статься тому, что "Россия утратила традиционную государственность именно за грехи, совершенные государством против своего народа". Но в чем заключаются эти грехи, говорим как-то путано и полушепотком. Или же продолжаем тиражировать глупости.

Впрочем, тон современных старообрядческих публицистов мало, чем отличается от тона обличителей "никониянства". Пишут о нашей патриаршей церкви такие вещи, как будто не было ни Оптинского возрождения, ни Хомякова, ни, в конце концов, новомучеников ХХ века!

Несерьезно и просто неприлично.

И все-таки в наших общинах растет понимание того, что для уврачевания раскола необходимо осторожное, неторопливое, но, вместе с тем, неуклонное движение друг навстречу другу. Дело в том, что с одной стороны, мы утратили за время никонианства нормальное понимание того, что такое приход, и что приходской священник - это вовсе не крепостной местного "князя церкви" и даже не откомандированный сотрудник крестильно-погребальной конторы. С другой стороны, в староверии не наблюдается аскетов и душеведов величиной соотносимых с Паисием Величковским и свт. Игнатием Брянчаниновым.

По преданию мы объединимся лишь в самом конце истории - перед оскалом временно победившего антихриста. До того момента о евхаристическом единстве не может быть и речи.

Что ж, по крайней мере, у нас есть общее понимание будущего.

И для того, чтобы появилось общее дело в настоящем, необходимо, на мой взгляд, выработать общее понимание трагедии прошлого.

В царствование Елизаветы Петровны (1741-1761)

В течение двадцати лет царствования Елизаветы Петровны правительственные меры еще больше ужесточились (ср. Смирнов 1895, 175; Смолич 1997, 146). Как и во время ее предшественников, правительство продолжало преследовать староверов в гражданском и религиозном отношениях. Староверы по-прежнему должны были платить двойной оклад; за религиозные убеждения их могли пытать в Сыскном приказе; им было запрещено вновь принимать кого-либо в свои скиты на жительство, называться "староверцами, скитскими общежителями и пустынножителями"; для них была строго ограничена возможность передвижения по стране с паспортом, имевшим специальную отметку - "раскольник" (указ 1745); они не имели права "совращать православных" в старую веру; под угрозой большого штрафа староверам предписывалось носить нелепую и унизительную одежду: нагрудник, ферязь, крашеную, с лежачим ожерельем однорядку и сермяжный зипун со стоячим клееным козырьком из красного сукна, и пр. (см. док. 30) В 1752 г. вспомнили не осуществленный в свое время указ Петра I о том, чтобы староверам нашивать на верхнюю одежду медные знаки с надписью: "Борода - лишняя тягота, с бороды пошлина взята" (цит. по: Смирнов 1895, 175). Староверческое упорство в ношении бороды встретило в России первой половины XVIII в. точно такое же упорство правительственного брадобрития. Интересно отметить, что как 40-я глава Стоглава 1550 г., так и царский указ в третьей четверти XVII в. запрещал брить бороду. Однако при Федоре Алексеевиче (1676-1682) придворным, военным и чиновникам было рекомендовано брить бороды. Это к тому времени было вовсе не таким уж необычным новшеством, Россия завела тесные связи с Польшей, перенимая польские кунтуши, язык и бритье бород.

Выкуп бороды ставил в смешное положение не только выкупавших, но и продававших это право. Конечно, для староверов ношение бороды - отсюда и готовность дать за нее выкуп - было символом их веры, уважением к старине и национальности, а также выражением народной практической эстетики, основанной на религиозном и нравственном значении бороды в древней иконописной традиции. Для правительства брадобритие, возведенное на высокую ступень долга и обязанности, было мерой борьбы со староверием, ставившее их в глазах современников в смешное и некоторым образом трогательное положение. В 1756-1757 гг. М. Ломоносов, тогда академик Петербургской Академии наук, написал сатирическое стихотворение "Гимн бороде", широко распространявшееся в списках (впервые опубликовано в 1859 г.; см. Ломоносов 1986, 263-265):

Не роскошной я Венере,
Не уродливой Химере
В имнах жертву воздаю:
Я похвальну песнь пою
Волосам, от всех почтенным,
По груди распространенным,
Что под старость наших лет
Уважают наш совет.
Борода предорогая!
Жаль, что ты не крещена
И что тела часть срамная
Тем тебе предпочтена.

Борода в казне доходы
Умножает по вся годы:
Керженцам любезной брат
С радостью двойной оклад
В сбор за оную приносит
И с поклоном низким просит
В вечный пропустить покой
Безголовым с бородой.

Вследствие строгости Елизаветы к староверам, они во многом приравнивали ее к Петру I: "Сему же [т. е. Петру I] подобится и дщерь его - Елизавета".

Следует заметить, что хотя правительство при Елизавете Петровне смотрело на староверие с точки зрения государственной, даже, видимо, более, чем с духовной, тем не менее, религиозная сторона более проглядывается в правительственных распоряжениях, чем это было во время правления Петра I или Анны Иоанновны.

Кроме строгих полицейских и административных мер, правительство Елизаветы Петровны пыталось больше внимания уделять духовному наставлению. Российские власти были хорошо осведомлены, что староверие продолжало существовать и развиваться, что строгие преследования лишь еще более огорчают, озлобляют староверов и возбуждают упорство, а среди некоторых - отчаяние и даже религиозный фанатизм (самосожжения в Сибири в середине XVIII в.). Думали, что зло исходит из крайнего невежества и заблуждения народа, "прельщения" и "обмана" старообрядческих учителей. Поэтому решили, прежде всего, применять не только административные меры против распространения староверия и их наставников, но также больше издавать и распространять антистарообрядческой литературы. В 1743 г. по всем епархиям, где находились староверы, были разосланы книги, "потребные к изобличению раскольников". В 1744 г. напечатано сочинение Ростовского митрополита Димитрия Розыск о раскольнической Брынской вере и книга архиепископа Феофилакта Неправда раскольническая, содержащая в себе запоздалые возражения на Поморские ответы Выгорецких староверов (Варадинов 1863, 26-27). Согласно указу 1745 г., "для достодолжного всем ведома" указы о староверах публиковались для сведения населения и читались по воскресным дням в церквях (Смирнов 1895, 176). В 1752 г. вышло третье издание Пращицы противо вопросов раскольничьих, составленной Нижегородским епископом Питиримом и содержащей грубые и неприличные выражения против староверов и старых церковных традиций.

Правительство при Елизавете Петровне еще не хотело признавать, что неверный выбор мер против распространения староверия вел к противоположным результатам и все более разделял староверов от официальной Церкви и государства.

При Петре III и Екатерине II: изменения российской политики по отношению к староверам

C 1760-х гг. начался новый этап правительственной политики в отношении староверия и продолжался до 1826 г. (ср. Ершова 1998, 22-23). Этот почти шестидесятипятилетний период также не был однородным. При Петре III и Екатерине II в правительственной политике в отношении к староверам произошли некоторые важные перемены.

Петр III за свои полгода царствования успел решительно проявиться в староверческом вопросе. Уже 29 января 1762 г. он издал указ, позволявший эмигрировавшим в Речь Посполитую староверам возвращаться в Россию и селиться в Сибири, в Барабинской степи и подобных местах. Им было обещано "никакого в содержании закона по их обыкновению возбрания не чинить", потому что в империи проживали и иноверцы - мусульмане и язычники, а "раскольники Христиане" были лишь в "едином застарелом суеверии и упрямстве" и проживали за границей "безполезно" (ПСЗ, т. 15, № 11420; Варадинов 1863, 29; док. 32). Впервые гласно признавалось, что главной причиной массовой эмиграции староверов было стремление насильно обратить их в синодальную Церковь. Поэтому император указывал: "отвращать должно не принуждением и огорчением их". Кроме того, указ Петр III от 29 января 1762 г. предлагал Сенату выработать особое положение ("обстоятельное учреждение") для староверов (ПСЗ, т. 15, № 11420). Этим годом следует датировать начало существенных изменений правительственной политики в отношении староверия, продолжавшейся до 1826 г. (ср. Ершова 1998, 23). В этот период отношение государства к староверию (как к верующим, так и к вероисповеданию в целом) постепенно смягчалось, становилось более гибким. Однако был и ряд исключений.

В конце 1750-х гг. российское правительство уже имело сведения о массовом поселении староверов за границей и не переставало получать сообщения о все новых бегствах его подданных. Давая свою субъективную и, на наш взгляд, весьма завышенную оценку численности русских за рубежом, в марте 1762 г. торопецкий купец, выходец из Речи Посполитой, старовер Мирон Яковлев сообщал в Сенат, что "еще с древних времен" множество российских подданных в Речи Посполитой и в Турции от "чрезмерного налогу обретается", и что "всех не менее 1, 5 млн. одного мужского пола, кроме семейств; в одной только Польше более миллиона находятся" (РГАДА, ф. 248, оп. 113, д. 1491, л. 138-139). Это еще более обострило вопрос о поиске более эффективных мер по улучшению положения староверов и по пресечению эмиграции россиян, а также по возвращению беглых из Речи Посполитой.

В феврале 1762 г. власти объявили староверам, что все следствия об их самосожжении прекращаются с той целью, чтобы они, не опасаясь наказания, оставили это "погубное заблуждение" (ПСЗ, т. 15, № 11434). Тем временем указанный законами срок возвращения беглецов истекал, а возвращающихся было немного. Поэтому 28 февраля 1762 г. вышел еще один манифест, продливший до 1 января 1763 г. срок возвращения русских-эмигрантов разной социальной принадлежности, включая и староверов, из Польши, Литвы и Курляндии. В этот раз указ императора ультимативно требовал от подданных империи исполнить свою присягу и обязанность - вернуться в Россию. Неподчинившиеся были бы признаны изменниками отечества, а в случае их задержания и принудительного возвращения в Россию, их неминуемо ждало бы жестокое наказание и пожизненная ссылка на каторгу (ПСЗ, т. 15, № 11456).

Многие шаги Петра III во внутренней и внешней политике - уравнение в правах протестантской и православной Церквей, решение передать церковные земли светскому управлению, разрыв прежних международных союзов, предоставление русских войск в распоряжение Фридриха II и пр. - вызвали резкое недовольство российской элиты и в особенности гвардии. Последовал очередной для России XVIII в. государственный переворот. На троне воцарилась супруга Екатерина II.

Новая императрица продолжила и развивала политику своего предшественника в отношении староверия. Один из первых ее указов 19 июля 1762 г. призывал "беглых людей" возвращаться в Россию и еще раз продлевал срок возвращения из Польского королевства и ВкЛ (ПСЗ, т. 16, № 11618). Этот указ повторял подобный указ Петра III от 28 февраля 1762 г., продливший срок возвращения из "Польши, Литвы и Курляндии разного звания людей" до 1 января 1763 г. (ПСЗ, т. 15, № 11456). В октябре 1762 г. Екатерина II отменила указ Петра I от 1722 г., по которому староверы ссылались в Рогервик (ныне Палдиски, Эстония).

Указ императрицы от 14 декабря 1762 г., разрешающий возвращаться из-за границы староверам, был опубликован спустя десять дней после того, как вышел манифест "О позволении иностранцам, кроме Жидов, выходить и селиться в России и о свободном возвращении в свое отечество Русских людей, бежавших за границу" (док. 34). Манифест 4 декабря 1762 г. призывал иностранцев и всех русских эмигрантов возвращаться в Россию, а указ императрицы от 14 декабря 1762 г. был предназначен лишь для русских староверов в Речи Посполитой и других странах и подробно определял условия и места их поселения в азиатской части империи. 13 мая 1763 г. аналогичный манифест Екатерины II был объявлен находящимся в Речи Посполитой беглым российским крестьянам и "всякого звания людям" (РГАДА, ф. 248, оп. 113, д. 1491, л. 323-323 об.).

Правительство старалось привлечь россиян-эмигрантов, в частности староверов, в Россию, но указы о возвращении имели ряд существенных недостатков. Они снова требовали от староверов платить двойную подушную подать (только указом от 8 ноября 1782 г. подушная подать для них была снижена до нормальной) и дискриминировали их в социальном отношении, не говоря уже о запрете строить свои храмы, монастыри и практиковать свое вероисповедание. Мало того, позволение русским реэмигрантам поселяться "не только в Сибири на Барабинской степи и других порожних отдаленных местах, но и в Воронежской, Белогородской и Казанской Губерниях, на порожних же и выгодных местах", как и в случае поселения в Сибири осужденных по уголовным делам, было ограничением прав свободных людей и по сути их "легким" наказанием.

Исследователь русского уголовного права Н. Таганцев писал, что с Екатерины II поселение снова появилось как самостоятельное наказание, и притом с ярко намеченным стремлением к колонизации необитаемых или малонаселенных частей Азиатской России, а отчасти и Оренбургского края (он же 2003). Правительство предписывало отводить новым переселенцам, как и ссыльным, земли, давать семена и инструменты, освобождать на первое время от податей. Но как в XVII, так и в XVIII в. с еще большей силой проявлялись все те же недостатки - плутовство, своеволие, корыстолюбие местных властей. Кроме того, оба вида поселений страдали отсутствием правильной организации, что по необходимости приводило к страшным беспорядкам на месте и делало призрачными все предположения правительства о колонизации отдельных местностей. Тем не менее, с этого времени началось легальное заселение Поволжья и Иргиза староверами (Старообрядчество 1996, 102).

Предоставленные вернувшимся из-за рубежа староверам некоторые права и льготы, конечно, должны были повлечь за собой ослабление репрессивных мер и по отношению к староверам России. 15 декабря 1763 г. Екатерина повелела закрыть Раскольническую контору в Москве и передать судебные функции и сбор налогов с государственных крестьян-староверов местной гражданской администрации, а с купцов-староверов - магистратам (ПСЗ, т. 16, № 11989, п. 19). 17 декабря 1764 г. Синод, по предложению обер-прокурора И. Мелиссино, указал епархиальным преосвященным освободить староверов, разосланных по монастырям для обращения в правоверие, и не принимать к ним никаких мер, кроме увещания (Климов 1902, 116).

Итак, при Екатерине II бóльшая терпимость к староверам получила выражение главным образом в расширении их социальных прав и некотором смягчении открыто негативной установки к российским староверам в глазах гражданской администрации. Знаком терпимости к старым обрядам было заявление совместной конференции Синода и Сената 15 сентября 1763 г. о том, что обычай креститься двумя перстами не есть признак принадлежности к старообрядчеству и его запрещать не следует (ИРЛИ, Древлехранилище им. В. И. Малышева, коллекция И. Н. Заволоко, № 283, т. 1, л. 146-159 об.; док. 36). Однако это послужило относительному росту единоверческого движения и условному объединению небольшой части поповцев с синодальной Русской церковью, хотя косвенно способствовало и тому, что старообрядческие общины, вопреки законам и мнению Синода, фактически добились полулегального статуса. Все же во второй половине XVIII в. староверы по степени терпимости были в более трудном положении, чем другие христиане (неправославные), мусульмане и евреи, а по юридическому статусу и отсутствию привилегий были приравнены к сибирским шаманистам и самоедам-язычникам (Цыпин 2000, 153).

В каком политическом и идеологическом контекстах выросло и получило дальнейшее развитие отношение екатерининского правительства к староверам в 1760 - первой половине 1790-х гг.? Европейская концепция монарха как распорядителя всеобщего блага привела в России к беспрецедентной сакрализации царя, распространяющейся со времени Алексея Михайловича и характеризующей весь императорский период русской истории. Поскольку в России эта новая идеология полицейского государства сочеталась с имеющим более давнюю традицию мессианизмом, эта идеология теснейшим образом смыкалась с областью веры, и данное обстоятельство делало особо важным участие патриаршей (синодальной) Церкви в утверждении нового мировоззрения. Именно на Русскую церковь и была возложена задача соединить традиционную духовность с культурой, построенной на идее государственного прогресса и монархического всевластия. Церковь приняла на себя эту роль не без сопротивления, но к началу екатерининского царствования основные моменты новой государственной идеологии врастают в самую ткань российского самодержавия. Они составляют тот мифологический фон, на котором вырастают екатерининские начинания.

В этом контексте должно рассматривать усвоение Екатериной не только французских просветительских идей, но и активную политику в отношении староверия в течение более чем тридцати лет ее правления. Как строитель нового мира и царь-спаситель, русский монарх был заинтересован в самих радикальных для своего времени идеях. Этот момент имел значение и для радикализма Екатерины II. Он объясняет, на наш взгляд, зачем острая критика никоновских нововведений и преследования староверов духовными властями, призыв примириться со старыми обрядами и идеи возвращения староверов-эмигрантов в Россию (не требуя от них немедленного перехода в "никонианство"), предоставления им прав подданных во имя всеобщей справедливости, становится частью официальной идеологии екатерининской монархии.

С начала своего правления Екатерина II продолжила решительные шаги, заключающиеся в принятии законов о староверах. Она выразила свое понимание проблемы на общей конференции Сената и Синода 15 сентября 1763 г. (док. 36). В своей речи она высказалась за "свободу креста и обряда", т. е. за обрядовые различия при условии канонического подчинения синодальной Русской церкви. Императрица была озабочена крайне тяжелым состоянием значительной части российского общества, т. е. староверов. В то же время Екатерина II резко критиковала репрессивную политику своих предшественников и недостойные, "безрассудные" взгляды и действия иерархов синодальной Церкви. До нее никто из российских монархов так открыто и смело не высказывал своего мнения о взаимоотношениях между официальным православием и староверием.

Идеи Просвещения и здесь приобретали нереалистичный характер. Представлялось, что если осудить порочные поступки в прошлом, признать двоеперстие и другие старые обряды, то церковный раскол в скором времени исчезнет без всякого насилия над староверами (явными и "благоразумными"). Царь к тому времени уже был главой Русской церкви и творцом церковной политики, и именно поэтому существенные изменения политики в отношении старообрядцев, прежде всего, как подданных царя, могли стать частью официозной идеологии. Для Екатерины уступки староверам стали элементом государственной мифологии, в которой она сама была центральной фигурой. Поэтому церковно-общественное развитие представлялось контролируемым и полностью лежащим в сфере петербургского миража; никакой опасности в этом развитии не ощущалось, а виделось всеобщее примирение интересов, восстановление социальной справедливости и непрерывное поступательное движение к благоденствию и гармонии. После некоторых колебаний в начале правления Екатерины II социальное положение староверов в России постепенно улучшалось. Хотя уже была закрыта Раскольническая контора, манифест 3 марта 1764 г. вновь потребовал от староверов платить двойную подушную подать. Однако указом от 8 ноября 1782 г. эта подать для них была снижена до нормальной (Собрание постановлений 1860, 7-9; Варадинов 1863, 35). В 1762 г. "раскольники" получили право не брить бороды (брадобритие было введено еще при Петре I) и не носить с 1722 г. унизительной одежды, т. е. зипуна со стоячим клееным козырьком и однорядки с ожерельем. С 1769 г. им разрешалось свидетельствовать на суде. В 1782 г. староверы были освобожденные от уплаты двойных налогов, хотя не все сподвижники императрицы высказывались за уступки и тем более покровительство староверов (об этом см. Боченкова 1998, 29-32). С изданием в 1785 г. "Городового положения" прежние указы, категорически запрещавшие "раскольников возводить на власти", также утратили свою силу (док. 45). Таким образом, староверы получили право наравне с другими быть избранными на городские должности и участвовать в работе учреждений впервые утвержденного в России местного самоуправления.

Чем объяснить тот факт, что подобная официозная идеология, важным моментом которой были уступки местным и добровольно вернувшимся зарубежным староверам, сосуществовала с деспотическим самодержавием? Объяснение, видимо, заключается в том, что в России XVIII в. отсутствовала непосредственная связь между идеологией государства и реальным механизмом государственного управления. Приведем один общеизвестный пример для иллюстрации этого положения вещей.

15 сентября 1763 г. Екатерина II произносит свою знаменитую речь о "свободе креста и обряда" на общей конференции Сената и Синода, в большей своей части воспроизводящую суждения обер-прокурора И. Мелиссино. Он разработал проект примирения староверов с Русской церковью, предусматривающий совершение православным священником богослужения по старым книгам под надзором Синода и сохранение старых обрядов (Смолич 1997, 136). Никакой "свободы креста и обряда" в России XVIII в. для староверов не было, и за все время екатерининского царствования даже правила единоверия так и не успели составить, хотя двумя указами императрицы было разрешено епархиальным архиереям поставлять староверам священников, а в августе 1785 г. наместнику Новороссии князю Г. Потемкину было разрешено на этих условиях поселить староверов в Таврической губернии (ПСЗ, т. 22, № 16239). В 1790-х гг. приходы "согласников" (так называли староверов-поповцев, согласившихся принять священников от синодальной Церкви) возникли в Казанской, Нижегородской, Воронежской (в Подонье) епархиях и в Петербурге.

Кроме того, после присоединения к России в 1772 г. части Белоруссии, вместе с проживающими здесь ста тысячами русских выходцев, вопрос о возвращении зарубежных староверов был частично решен (После разделов Речи Посполитой в 1793 и 1795 гг. этот вопрос был в значительной мере решен.). Захват новых земель сопровождался намерением российского правительства видеть своих бывших беглецов не только "верноподданными", но и включенными в господствующую Церковь. Указ Екатерины II от 11 марта 1784 г. Петербургскому митрополиту Гавриилу Петрову разрешал староверам в Белорусском, а также в Малороссийском и Екатеринославском наместничествах "службу Божию отправлять по их обрядам", естественно, подчиняясь при этом синодальной Церкви.

Эмансипация и упорство староверов означали, что развитие этого консервативного и даже радикального (некоторые беспоповские согласия) религиозного движения не вмещалось в рамки мифологии, вросло в реальность русского и других соседних обществ и не было полностью контролируемым. В соответствии с этим при Екатерине II уступками в социальной области и относительной религиозной терпимостью государственная политика в отношении староверия в основном продолжала линию политики 1667-1762 гг. (все же это главная характеристика 64-летнего периода, т. е. от 1762 до 1826), вместе с тем приобретая охранительный и репрессивный характер. Запрет на строительство старообрядческих храмов (в 1768 и 1778) (док. 40), приравнение "тайных" староверов, как и "беглых попов" к государственным преступникам (до 1782; см. док. 44; ПСЗ, т. 22, № 16236), новые угрозы эмигрировавшим староверам и их принудительные перемещения из Речи Посполитой в Россию, закрытие старообрядческих типографий в Клинцах Черниговской губернии (уже при Павле I, в 1797) были отдельными проявлениями этого нового положения вещей.

Русский историк А. Ряжев замечает, что предоставление религиозной "автономии" сформировавшимся за рубежом и затем переселившимся в Россию старообрядческим общинам иргизких монахов на основе указов от 14 декабря 1762 г., 3 марта 1764 г. и 31 августа 1797 г. было устойчивой тенденцией внутренней политики государства, которая, однако, вступала в противоречие с основной целью его религиозной политики (Ряжев 1994, 76). Что касается зарубежных староверов, то отношение к ним правительства Екатерины ІІ было более строгим: вместе с манифестами о призыве к возвращению (1762, 1763, 1764, 1779, 1780, 1787) проводились и репрессии. В 1763 г. во время междуцарствия в Речи Посполитой, когда на ее территорию были введены русские войска, Екатерина ІІ считала нужным "беглых российских подданных забрать и с дальних мест отослать на поселения [в Россию]", не считаться с действующей договоренностью с соседним государством и "поселенные места [россиян] разорить, а жителей в Россию переселить на давние места" (док. 37).

Все же "возвращение утеклецов" шло очень медленно: в первые 8-9 месяцев после публикации указов Сената от 14 декабря 1762 г. и 20 мая 1763 г. о разрешении староверам вернуться из Речи Посполитой, по данным, полученным из Псковской провинциальной канцелярии, оттуда возвратились лишь восемь человек; по данным главной пограничной комиссии Новгородской губернии вернулось или было выдано 119 человек; из Рижской губернской канцелярии сообщалось о двух "присланных с застав не помнящих родства российских людях". Всего согласно рапортам из-за границы добровольно возвратились 129 человек, 72 из них были переданы по требованию российской стороны (Акты 18 в., 19-20).

Для выжидавших или не желавших возвращаться из Речи Посполитой староверов манифесты императрицы, приглашавшие русских беглецов вернуться в Россию и обещавшие им разные "матерния щедроты", были практически ультиматумом. Соображения экономической пользы и отчасти забота о "гибнущих душах" вне официального православия за границей подталкивали правительство Екатерины ІІ наряду с дипломатическими, пропагандистскими мерами прибегать и к агрессивным силовым действиям с целью ускорить безнадежно медленную реэмиграцию из Речи Посполитой.

Во второй половине XVIII в. возвращение эмигрантов происходило в значительной мере посредством их насильственного захвата военными командами, посылаемыми в пограничные районы. В 1764 г. генерал-майор Маслов с двумя полками осуществил печально известную вторую "выгонку" Ветки, вследствие которой на поселение в Россию, большей частью в Сибирь, было угнано огромное количество - почти 20 тысяч ее жителей. После этого Ветка уже не смогла восстановиться как религиозный центр, уступив свое место Стародубью. В 1765 г. указ Сената, подтвержденный императрицей, предусматривал "не самовольно возвращенных же всех Российских беглецов", т. е. пригодных для военной службы мужчин, отправлять в Сибирь и сдавать в рекруты для укомплектования там вновь создаваемых двух конных и пяти пехотных полков, а остальных - женщин, детей и стариков - туда же на поселение (см. док. 39).

В 1767 г. дворяне Новгородской и Смоленской губерний в своих наказах депутатам в Комиссию по подготовке проекта Нового Уложения просили усилить охрану границы, помочь им вернуть беглых крестьян как в стране, так и из-за рубежа и навести порядок в судопроизводстве отдельных уездов. Однако в 1767 г. Екатерина II признала: "Нет надежды, чтобы они (старообрядцы) возвратились в Россию, еще менее, к православию, покамест они там <...>" (цит. по: Ряжев 1994, 72).

Тем не менее, меры, принятые правительством в начале 1760-х гг., возымели некоторое действие и побудили небольшую часть староверов переселиться в Россию, поскольку отвечали некоторым важным условиям, излагавшимся в прошениях, неоднократно поступавших в Сенат в 1740-1750-е гг. от зарубежных староверов. Они гарантировали защиту от религиозных преследований и возможность записи в число помещичьих или государственных крестьян, в купеческое и в городское сословия.

Таким образом, при Екатерине II в Россию вернулись или были насильственно возвращены сотни, тысячи, а на примере ветковских старообрядцев - десятки тысяч людей, большинство, видимо, из пограничных поветов Речи Посполитой.

10.2. ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ ПОЛИТИКА ЕКАТЕРИНЫ ВТОРОЙ В ОТНОШЕНИИ СТАРООБРЯДЦЕВ

Левашова А.В., соискатель НФ ГУ-ВШЭ, инструктор учебного отдела Нижегородский филиал Международного юридического института при МЮ РФ Перейти на Главное МЕНЮ Вернуться к СОДЕРЖАНИЮ

Аннотация. В самом начале своего правления Екатерина Вторая прекратила судебные преследования старообрядцев. В манифесте 1762 года по случаю коронации состоялась первая в истории России амнистия старообрядцев. Для уравнения старообрядцев в правах с другими подданными государства отменяется двойная подать. Но даже в этот благоприятный для старообрядцев период государственная политика Екатерины Второй не привела к официальному признанию равных прав для всех христианских вероисповеданий.

Ключевые слова: законодательство, старообрядцы,

амнистия, вероисповедание, государственная политика.

Первый шаг к провозглашению политики веротерпимости к старообрядцам, наряду с мусульманами и язычниками, был сделан Петром III в сенатском указе. В нем предписывалось старообрядцам никакого «воз-бранения не чинить ибо во Всероссийской его императорского Величества империи и иноверцы, яко магометане и идолопоклонники, состоят. А раскольники же христиане, только в едином застарелом суеверии и упрямстве состоят, что отвращать должно не принуждением и огорчением их». От гонений они бегут за границу, где «проживают бесполезно» для Российской империи.1 П.И. Мельников считал, что это было «первое доброе слово, сказанное о раскольниках с самого начала раскола».2 Однако кратковременное пребывание Петра III на троне (всего 186 дней в 1761-1762 гг.) не позволило ему что-либо предпринять для реализации этого указа.

Кардинальное же изменение правового положения старообрядцев во время «просвещенного абсолютизма» провела Екатерина II. Вступив на престол, она отрицательно публично высказалась по поводу деятельности патриарха Никона и царя Алексея Михайловича, заявив: «Никон внес разлад и разделение между народом и престолом... Никон из Алексея царя-отца сделал тирана и истязателя своего народа. Народ стал видеть в своих царях антихристов, и мы его не виним: народ подлинно испытал на себе руку последних. И для чего все это? Для чего Алексей изменил своему народу, изменил еще недавнему, еще памятному избранию народом отца его в царя Российской земли, изменил общим обязанностям всех российских царей? Чтобы угодить другу своему Никону, чтобы покорить под нож его и патриархов, и духовенство, и народ, затем, чтобы из него и будущих патриархов создать врагов престолу и самодержавию. Удивляюсь царю Алексею, его недальновидности: идет за Никоном, как провинившийся мальчишка за готовящимся его высечь учителем! Вот заслуга никоновской реформы пред престолом и самодержавием!» В таком духе была выдержано все выступление

1 ПСЗ - 1.- Т.ХУ - № 11205.

2 Мельников, П.И. Очерки поповщины..- С. 207.

императрицы перед общим собранием Сената и Синода3, т.е. высших органов государственной и церковной властей.

Следуя этому своему убеждению, Екатерина II в самом начале своего правления прекратила судебные преследования старообрядцев. В манифесте от 22 сентября 1762 г. об амнистии по случаю коронации императрицы Екатерины II говорилось: «По раскольничьим (кроме прямых богохульников). делам содержащимся до сего времени под караулом, всех освободить, и по учиненным об них сентенциям ничего не делать, а начатые следствия оставить»4. Эта первая в истории амнистия старообрядцев одновременно положила и конец их преследованиям за религиозные убеждения. Императрица стала придерживаться политики невмешательства светских и духовных властей в учение, исповедание, обрядность и внутренние распорядки старообрядческих толков. К старообрядцам стали относится как к другим подданным империи.

Особое значение в истории старообрядчества имело разрешение императрицы вернуться на Родину большой массе русских людей, бежавших за рубеж от преследований за религиозные убеждения. Указ от 4 декабря 1762г. Екатерины II гласил: «... бежавшим из своего отечества, подданным возвращаться позволяем и обнадеживаем, что им хотя б по законам и следовало учинить наказание, но однако ж все их до сего преступления прощаем»5.

Сенатским указом от 14 декабря 1762г. подтверждалось волеизъявление императрицы, что возвращающиеся в Россию старообрядцы «в рассуждении добровольного их выходу не какой за побеги в винах их нет, но и во всех до сего преступлениях. прощаются и от-нють ничем истязаны не будут». Кроме того, как в бритье бород, так и в ношении указанного (т.е. определенного по указу 1722г.) платья никакого принуждения им чинено не будет». Что особенно важно: «Дается каждому на волю, к помещикам ли своим кто идти пожелает или государственными крестьянами и в купечество записаться, а против желания никто приневолен быть не может, и только должны они платить такой раскольнический оклад, какой и прочие здешние раскольники платят»6. Репатриантам было дано несколько «льготных лет», в течение которых они освобождались от всяких пошлин, податей и работ.

Первую ласточку свободы вероисповедания, поселившиеся для освоения земель между Днепром и Перекопом старообрядцы «получают попов от епархиального архиерея и могут отправлять богослужения по старообрядческим книгам»7. В сенатском указе от 14 декабря 1762 г., всем бежавшим за пределы Российской империи «раскольникам» было объявлено, что им «позволяется выходить и селиться особливыми слободами не только в Сибири на Барабинской степи и других порожных отдаленных местах, но и в Воронежской, Белгородской и Казанской губерниях на порожних и выгодных землях, где полезнее быть может, и жить им и детям их на таком основании, как здесь в России. При Екатерине II начинается беспрепятственное заселение Поволжья, вдоль реки Иргиз старообрядческими общинами, возрождаются Керженские скиты. Пришедшие с Ветки в

3 Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. - С. 101-102.

4 ПСЗ - 1.- Т.ХУ!. - № 11667.

5 ПСЗ - 1.- Т.ХУк - № 11725.

6 Законодательство Екатерины II. Т.к- М.: Юридическая литература, 2000.- С. 911-912.

7 ПСЗ-1.- Т.ХХП. - № 16239.

Левашова А.В.

ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ ПОЛИТИКА ЕКАТЕРИНЫ ВТОРОЙ

Саратовское воеводство беглопоповские общины основали в начале 60-х годов три больших монастыря-скита, строились часовни и зимние храмы. По данным 1828 г. вдоль реки Иргиз проживало около трех тысяч иноков. Эти поселения в юридическом отношении являлись поселениями дворцового, а затем удельного ведомств, т.к. выделенная им Екатериной II земля (12,5 тыс. десятин) были собственностью дома Романовых. Выборные настоятели и настоятельницы имели права и обязанности сельских старост и разрешали все вопросы с гражданскими властями. Иргизские монастыри превратились в центр беглопоповского направления. Здесь перемазывались «беглые попы», отсюда они направлялись в общины всей страны. Так, нижегородский губернатор в 1803г. разрешил поповской общине с. Городца содержать при своей часовне священника из Иргиза8.

В манифесте от 15 декабря 1763 г. Екатерина II приравняла в юридическом статусе всех старообрядцев с остальными своими подданными: «Раскольнической конторе не быть, для чего и раскольников ведать (как в числе государственных крестьян) судом и расправою равно как и прочих, положенных в подушном окладе, в губернских провинциальных и воеводских канцеляриях без притеснения, а состоящих в купечестве - в магистратах». Соответствующий указ «О закрытие раскольнической конторы» издан 15 декабря 1763г. и направлен в Синод, в чьем ведении и была эта контора для «суда и расправы» над старообрядцами9.

Некоторые изменения в правовом положении старообрядцев были объявлены Екатериной II и в манифесте от 3 марта 1764 г. «О учинении вновь переписи не записавшимся потаенным раскольникам и о положении их в оклад».10 В нем приказывалось, «дабы не записавшиеся потаенные раскольники, во всех местах империи нашей находящиеся, и особливо по их раскольничьему названию в скитах живущие», подали о себе такие же «сказки» как и другие жители, которым предстояло переписать по третьей ревизии. Всех явившихся по новой переписки старообрядцев «обложить в двойной раскольнической оклад и как с прежними, так и с записавшимися поступать равно». Все легально жившие и платившие двойную подать «раскольщики» заносились в реестр местных священников, который отсылал его в Духовную консисторию епархии.

По требованию Сената, Синод указом от 20 декабря 1765г. запретил епархиальным архиереям без разрешения создание «особливых по раскольническим делам комиссией,. но если где таковые есть, оные отставить и содержащихся в них людей освободить». Таким образом, был положен конец бесконтрольной юрисдикции над старообрядцами не только в высшей инстанции -Синоде, но и в средней - духовных консисториях при епархиальных архиереях. Синоду было предложено «от себя уведомить, дабы они по всем раскольническим делам, ничего собой не предпринимая, отписывались бы о том в Святейший правительствующий синод» для выработки «потребной резолюции»11.

Однако многие старообрядцы не записывались в «реестр раскольником», чтобы не платить двойную подать, а объявляли себя приверженцами господствующей церкви. Например, в селе Лысково и в Макарьевской округе Нижегородской губернии, по данным протоирея

8 Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. - С. 125-127.

9 ПСЗ -1.- Т.ХУІ. - № 11989.

10 ПСЗ - 1.- Т.ХУІ. - № 12067.

11 Собрание постановлений по части раскола Синода. Кн.1.-СПб.,1860.- С.633-634.

соборной церкви за 1796 г., в его приходе «записных раскольников не имеется, но в церковь Божию не приходящих и раскола придержащих некоторые находят-ся».12

Дело в том, что по манифесту 3 марта 1764г. освобождались от двойного оклада те старообрядцы, «кои православной церкви не чуждаются и таинства церковные от православных священников приемлют, а только в застарелых и безрассудных некоторых по суеверию остаются обычаях», то они не только от церкви не отлучаются Синодом, но и «за раскольников тем же Синодом не признаваемы». Освобождались от двойного оклада и те «раскольники», которые пошли еще дальше, чем вышеуказанная категория «приемлющих священство», а именно: при подаче о себе «сказок» давали подписку, что «обращаться станут к православной вере». Освобождение от двойных окладов делалось «дабы на то смотря и другие обращались»13.

Таким образом, государственная власть отказалась от преследований тех старообрядцев, которые либо переходили в новообрядческую церковь, либо были склонны к компромиссу с ней. Последним даже было дано разрешение на создание в Москве поповских и беспоповских центров - Рогожского и Преображенского кладбищ.

Однако двойной оклад для всех остальных старообрядцев сохранялся, что вызывало протесты с их стороны вплоть до самосожжений. Самосожжение провоцировали воинские команды. Екатериной II были приняты меры к прекращению самосожжений старообрядцев, и повелела: «дабы Правительствующий Сенат благоволил, в рассуждении таковых от раскольников данные происходимых погибельных действий, к совершенному оных пристойных образом отвращению и недопущению, учинить светским командам наикрепчайшее подтверждение». Это же императрица подтвердила в указе от 29 октября 1764 г. Поводом послужило успешное предотвращение самосожжение в деревне Любачи Новгородской губернии (61 человек). Эти старообрядцы не хотели записываться в «двойной раскольничий оклад». Всем губернаторам был разослан указ императрицы и предписание Сената: « если в губерниях их раскольнические для сожжения сборища явятся», то сначала предпринять «увещания», а в случае их неуспеха скрытно взять под караул, т.е. арестовать и ждать решения сената об их участи14.

В 1782 г. Екатериной II был сделан новый и очень важный шаг по уравнению старообрядцев с другими подданными империи. Именным высочайшим указом от 20 июля 1782г. Екатерина II окончательно отменила двойной оклад со всех старообрядцев: «Всемилостивейше повелеваем от сего времени с состоящих в двойном окладе как городских, так и сельских жителей того двойного оклада в казну Нашу не собирать и им не платить»15. Тогда как по манифесту от 3 марта 1764г. от двойного оклада (налога) освобождались только «хорошие» старообрядцы, идущие на компромисс с властями. Улучшился и правовой статус старообрядцев. В 1769г. им было даровано право свидетельствовать в судах, а 12 августа 1785г. Сенат издает указ « О дозволении выбирать раскольников в городовые службы»16. Все это говорит о полной амнистии старообрядцев. Однако амнистия не касалась «потаенных раскольников»,

12 ГУ ЦАНО, Ф.570, Оп. 555, Д.28, Л.3.

13 ПСЗ - 1.- Т.ХУІ. - № 12067.

14 ПСЗ - 1.- Т.ХУІІ. - № 12326.

15 Собрание постановлений по части раскола. Кн.1.- СПб, 1860.-С. 707-708.

16 ПСЗ-1 .-Т.ХХІ. - № 16238.

по выявлении которых с них взыскивался двойной ок-

Законодательство Екатерины II о старообрядцах способствовало росту их численности. Но и в этот благоприятный для старообрядцев период, государственная политика Екатерины II не привела к официальному признанию равных прав для всех христианских вероисповеданий.

Список литературы:

1. Законы Российской империи. ПСЗ - I., Тома с ^ХЬ.

2. Манифест, по случаю коронации Императрицы Екатерины II. «О прощении вин впавшим в преступления и о сложении начетов и казенных взысканий» от 22 сентября 1762 г.//ПСЗ - 1, Том ХУГ, № 11667.

3. Сенатский указ «О защите раскольников от чинимых им обид и притеснений и о взносе им за раскол денег прямо в Раскольническую Контору, а не в Губернскую Канцелярию» от 7 февраля 1762 г.//ПСЗ - 1., Том ХУГ, № 11435.

4. Сенатский указ «О дозволении раскольникам выходить и селиться в России на местах означенных в прилагаемом у сего реестра» от 14 декабря 1762 г.// ПСЗ -1., Том ХУГ, № 11725.

5. Манифест «О постановлении штатов разным Присутственным местам, об учреждении в Сенат, в Юстицию, Вотчиной и Ревизионной Коллегиях Департаментов, о разделении по оным дел; о небытии Сибирскому и Розыскному Приказам, Печатным и Раскольнической Конторам и особому Коммерц-Коллегии Коммисарству; о неимении при Присутственных местах Коллегии и Титулярных Юнкеров; об учреждении при Кадетском Сухопутном Корпусе и Московском Университете классов Российской Юриспруденции и о приуготовлении детей из разночинцев и приказного чина для определения в Присутственные места в копиисты, о их обучении и содержании на казенный счет» от 15 декабря 1763 г. // ПСЗ-1. Том ХУГ, № 11989.

6. Манифест «О учинении вновь переписи не записавшимся потаенным раскольникам и о положении их в оклад» от 3 марта 1764 г. // ПСЗЧ., Том ХУГ, № 12067.

7. Сенатский указ «О дозволении живущим за границей в Литве в свободе Ветке обще с раскольниками Жидам и иноземцам, принявшим крещение по старообрядческому обычаю, выходить в Россию на поселение» от 11 октября 1764 г.//ПСЗ - 1., Том ХУГ, № 12260.

8. Высочайше утвержденный доклад Сената «О ссылке на Нерченские заводы тех из раскольников, кои в двойной раскольнический оклад не запишутся и от намерения к самосожжению не отстанут» от 29октября 1764 г.// ПСЗ-1., Том ХУГ, № 12272.

9. Именной указ «Увольнение от двойного оклада городских и сельских жителей» от 20 июля 1782 г. // ПСЗ-1. Том ХХ № 15581.

10. Сенатский указ «О дозволении выбирать раскольников в общественные службы» от 12 августа 1785 г. // ПСЗ-1., Том ХХИ., № 16238.

11. Именной указ «Дозволение нижегородским старообрядцам «иметь у себя церковь и особых священников, рукоположенных от епархиального архиерея, для отправления службы божией по старопечатным книгам» от 12 марта 1798 г. // ПСЗ-1., Том ХХУ, № 18428.

12. Законодательство Петра I. - М.: Юридическая литература, 1997.- С.538-604.

13. Законодательство Екатерины II. Т1 - М.: Юридическая литература, 2000.- С.908-978.

14. Закон Судным людям. Краткая редакция.// Под ред. М.Н. Тихомирова - М.: АН СССР, 1961. - 286 с.

15. Законы уголовные / Свод законов Российской империи. Изд. 1857. - СПб., 1857. Т. ХУ - 955 с.

16. Мельников П.И. Отчет о современном состоянии раскола в Нижегородской губернии. //Действия НГУАК. Том Ж, ч. II. - Н. Новгород, 1910.-С.56-57.

17. Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. - СПб., 1869-1911. - Т. ^Х.

18. Пугачевщина. Сборник документов. Том I.- М.-Л., 1926. - С.40-41.

19. Решения Уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. - СПб., 1866-1910.

20. Российское законодательство Х-ХХ веков. В десяти томах. - М.: Юрид. лит., 1984-1994.

21. Свод законов уголовных. Книга первая.// Свод законов Российской империи. - СПб., 1835. - Т.ХУ. - 518 с.

22. Собрание постановлений по части раскола, изданных Министерством внутренних дел в 1858 г. Перепечатка В.Кельсиева. Книга - 1. - Лондон, 1863. - 280 с.

23. Собрание постановлений по части раскола, состоявшихся по ведомству Св. Синода. Книга- I.- СПб, 1860. - 780 с.

24. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы.- М.: Церковь, 1996.- 520 с.

25. Устав о предупреждении и пресечении преступлений// Свод законов Российской империи. Изд. 1857. -СПб., 1857. - Т. ЖУ. - 890 с.

Статья А. В. Левашовой актуально в том отношении, что, несмотря на провозглашенную Конституцией Российской Федерации свободу совести и вероисповедания, тем не менее, официальная Православная церковь и государство стараются не замечать другие христианские вероучения. Это в полной мере относится и к приверженцам старой веры, которых преследовали до революции, старались не замечать в советский период и это перешло к современной России. Изучение историко - правовых аспектов данной проблемы важно для понимания и разрешения религиозных проблем.

Статья А. В. Левашовой посвящена интересному периоду в истории российского старообрядчества, когда при Екатерине Великой наметились некоторые законодательные послабления в отношении приверженцев старой веры, которых впоследствии мы уже не видим. Статья написана на анализе законодательного материала исследуемой эпохи, содержи все элементы научной достоверности и рекомендуется для опубликования в журнале «Пробелы в российском законодательстве».

Научный руководитель, д.ю.н., профессор Галай Ю.Г.

17 ПСЗ-1-.Т.XVI. - № 12281.

Данная диссертационная работа должна поступить в библиотеки в ближайшее время

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация, - 480 руб., доставка 1-3 часа, с 10-19 (Московское время), кроме воскресенья

Каменева Елена Айдоглыевна. Петербургские старообрядческие общины и духовенство Русской православной церкви в царствование Екатерины II: автореферат дис. ... кандидата исторических наук: 07.00.02 / Каменева Елена Айдоглыевна;[Место защиты: Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена].- Санкт-Петербург, 2007.- 24 с.

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Тема диссертации лежит на пересечении нескольких проблем, интересующих в настоящее время как историческую науку, так и широкие общественные круги. XVIII в. являлся одним из переломных в истории России. Столетие началось с петровских реформ, в корне изменивших дальнейшее развитие страны. Реформированию в этот период подверглась и церковь. После смерти Петра Великого его преемники периодически вносили изменения в законы, касающиеся духовенства Русской православной церкви, но глубокое реформирование было осуществлено Екатериной II через несколько лет после восшествия на престол. В преобразованиях особое внимание уделялось приходскому духовенству, как основному звену Русской православной церкви. В 60-е гг. XVIII в. была подведена черта, изменившая порядок формирования причтов, поменялось материальное положение духовного сословия и социальный статус священно- и церковнослужителей. Все это можно проследить на примере петербургского духовенства.

С момента основания Санкт-Петербург являлся

многоконфессиональным городом, и в нем проживало немало старообрядцев различных согласий и толков. Этот факт особенно интересен, если учесть, что Россия была государством, все подданные которого должны были исповедовать официальное православие, власти которого неустанно боролись с расколом, а Санкт-Петербург был его столицей.

Во второй половине XVIII в. староверы оставались на положении религиозных изгоев, поэтому их взаимоотношения с духовенством господствующей церкви, пользующимся безоговорочной поддержкой государства, представляют особый интерес. Они раскрывают идеологию екатерининской эпохи и внутреннюю политику царствования.

Жизнь и деятельность столичного духовенства и старообрядцев демонстрирует, в какой степени государственная власть была способна решать поставленные ею же задачи, показывает эффективность законодательства, уровень его исполнения. История петербургских старообрядческих общин позволяет уточнить положение сословий в Российской империи, влияние вероисповедания на социальный статус людей, экономические связи между регионами, основные занятия разных слоев населения, обычаи делового оборота, способы пропаганды и многое другое. Петербургское духовенство находилось под непосредственным наблюдением Святейшего Синода, следовательно, его состояние в большей степени отражало стремления государственной власти.

Изучение петербургских старообрядческие общин и духовенства в царствование Екатерины II является актуальным, так как позволяет лучше понять внутреннюю политику этого периода, а значит, при желании, извлечь из нее определенные уроки, так необходимые в современном мире, в котором сосуществуют лица различных вероисповеданий и ежедневно происходят конфликты на религиозной почве.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является духовенство Русской православной церкви и старообрядчество в царствование Екатерины П. Предмет исследования составляет история петербургского духовенства, положение в столице приходских церквей, монастырей, старообрядческих согласий и толков, характер их отношений между собой и с государственной властью.

Цель и задачи исследования. Цель диссертации - на основе исследования жизни петербургских старообрядцев и духовенства Русской православной церкви в царствование Екатерины II выявить особенности развития взаимоотношений государства, церкви и общества.

Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:

рассмотреть положение российских старообрядцев и духовенства официальной церкви во второй половине XVIII в., определить, существовала ли связь между реформой Русской церкви и изменением положения старообрядцев;

изучить жизнь, быт, правовой статус петербургского духовенства, проследить судьбу храмов и монастырей Русской церкви, выявить размер приходов, отношения с духовным начальством, паствой и староверами, определить, существовала ли зависимость между функционированием старообрядческих общин и ситуацией в приходах официальной церкви;

выяснить причины, позволившие старообрядцам появиться в Санкт-Петербурге, проследить места их расселения, проанализировать идеологию каждого толка, охарактеризовать их лидеров и образ жизни, правовое положение, социальный состав и взаимоотношения с жителями столицы и властями;

показать на примере Петербурга, как распоряжения центральной власти относительно старообрядчества и духовенства воплощались в жизнь, как реальная ситуация влияла на дальнейшее законотворчество властей, проанализировать, была ли единой екатерининская политика в отношении религии.

Хронологические рамки исследования - 1762-1796 гг. - время царствования Екатерины П. Данный период представляет собой целую эпоху, которой свойственна завершенность и внутренняя логика. Именно в годы правления Екатерины кардинально изменилось положение и старообрядцев, и духовенства Русской церкви. Однако указанные хронологические рамки являются в некоторой степени условными, так как для решения поставленных задач необходимо рассмотрение событий предшествующих и последующих лет.

Географические рамки исследования охватывают территорию Санкт-Петербурга. Выбор географических рамок обусловлен тем, что Санкт-Петербург являлся столицей Российской империи, в нем находились главные государственные и церковные учреждения страны, поэтому положение местных старообрядцев и духовенства позволяет лучше проследить, как законы воплощались в жизнь, так как в столице несоблюдение каких-либо

законов нельзя списать на дальность расстояния, препятствующую государственному контролю.

Степень научной разработанности темы. Сочинения историков, связанные с темой исследования, можно условно разделить на четыре группы. К первой группе относятся труды XVIII-XXI вв., посвященные духовенству и истории Русской православной церкви. Отечественные историки впервые попытались осветить жизнь, быт, правовое положение духовенства при Екатерине II еще в конце рассматриваемого периода. В XIX в. появились более фундаментальные исследования Ф.В. Благовидова, С.Г.

Рункевича, Б.В. Титлинова, П.В. Знаменского. Большое внимание истории Русской церкви уделялось в периодических изданиях конца прошлого века. Среди этих публикаций стоит выделить статьи И.П. Знаменского, В.И. Беликова и А.Д. Беляева, посвященные проблемам взаимоотношения церкви и государства в царствование Екатерины П.

Отечественные исследователи советского периода изучали процессы, происходившие в Русской церкви при Екатерине, с позиции формационного подхода. Работы эмигрантов (И.К. Смолича, А.В. Карташева, Д.В. Поспеловского) носят обобщающий характер. В них подробно освещены основные факты из истории Русской церкви, определено ее место в системе государственного управления. Российские исследования последних лет различаются глубиной подхода и уровнем научности. Среди работ англоязычных авторов особое место занимает книга Г. Фриза «The Russian

Благовидов, Ф.В. Обер-прокуроры Святейшего Синода в XVIII и первой половине XIX

столетия (отношения обер-прокуроров к Св. Синоду). Опыт церковно-исторического

исследования / Ф.В. Благовидов. - Казань, 1900.

Рункевич, С.Г. Свято-Троицкая Александро-Невская Лавра. 1713-1913 / С.Г. Рункевич. -

Титлинов, Б.В. Гавриил Петров, Митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский. (Род.

1730 г., умер 1801 г.). Его жизнь и деятельность, в связи с церковными делами того времени

/ Б.В. Титлинов. - Петроград, 1916.

Знаменский, П.В. Приходское духовенство на Руси. Приходское духовенство в России со

времени реформы Петра / П.В. Знаменский. - СПб., 2003.

Знаменский, И.П. Чтения из истории русской церкви за время царствования Екатерины П. //

Православный собеседник. - 1875. - С. 3-22.

Беликов, В.И. Отношение государственной власти к церкви и духовенству в царствование

Екатерины П. // Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. - 1875. - № 7. - С.

Беляев, А.Д. Митрополит Петербургский Гавриил как устроитель монашеской жизни в

России. //Душеполезное чтение. - 1889. - № 2. - С. 164-178.

Никольский, Н.М. История русской церкви / Н.М. Никольский. - Минск, 1990;

Рындзюнский, П.Г. Церковь в дворянской империи. // Русское православие. Вехи истории. -

М., 1989; Комиссаренко, А.И. Русский абсолютизм и духовенство в XVIII в. / А.И.

Комиссаренко. - М., 1990.

Смолич, И.К. История Русской Церкви. / И.К. Смолич. - М., 1996. - К. VIII. - Ч. 1-2.

Карташев, А.В. Очерки по истории русской православной церкви / А.В. Карташев. - М.,

Поспеловский, Д.В. Православная церковь в истории Руси, России и СССР / Д.В.

Поспеловский. - М., 1996.

Levites. Parish Clergy in the Eighteenth Century», посвященная приходскому

духовенству России в XVIII столетии.

Вторая группа исследований, привлеченных для написания диссертации, - работы о петербургских старообрядцах и расколе в целом. О старообрядчестве в Петербурге во второй половине XVIII в. написано немного. К этой теме обращались преимущественно дореволюционные российские авторы: В.В. Нильский, 13 Н.Н. Животов, 14 А.И. Простосердов, 15 М.Ф. Архангельский. Характерными чертами большинства перечисленных трудов являются их описательный характер, отсутствие глубокого анализа и нейтрального отношения к объекту исследования, склонность авторов к детализации и стремление осветить тему как можно шире. Тем не менее, эти работы незаменимы при изучении поставленной проблемы. Современным исследователем петербургских старообрядцев второй половины XIX в.

является Е.Е. Марченко.

Изучение раскола и старообрядчества в целом было весьма популярно во второй половине XIX - начале XX в. Существенный вкладом в историографию являются труды И.Ф. Нильского, И.Е. Троицкого, П.И.

Мельникова, СП. Мельгунова, М.Н. Васильевского.

В советский период отечественные историки также обращались к теме раскола. В своих спецкурсах В.Г. Карцов скрупулёзно проследил основные

направления развития старообрядчества в XVIII-XIX вв. Из опубликованных в последние десятилетия исследований общего характера,

94 9S

интерес представляют работы Т.А. Хохловой и М.В. Пулькина.

Freeze, G.L. The Russian Levites. Parish Clergy in the Eighteenth Century. / G.L. Freeze. -

Cambridge, Massachusetts and London, 1977.

Нильский, В.В. Раскол в Петербурге. / В.В. Нильский. - Псков, 1877.

Животов, Н.Н. Церковный раскол Петербурга. / Н.Н. Животов. - СПб., 1891.

Простосердов, А.И. Волковское единоверческое кладбище. / А.И. Простосердов. -

Петроград, 1916.

Архангельский, М.Ф. Из истории раскола в Санкт-Петербурге / М.Ф. Архангельский. -

Марченко, Е.Е. Старообрядчество в Санкт-Петербурге во второй половине XIX в.:

Диссертация на соиск. уч. степ, к.и.н. / Е.Е. Марченко. - СПб., 2001.

Нильский, И.Ф. Семейная жизнь в русском расколе. Исторический очерк раскольнического

учения о браке / И.Ф. Нильский. - СПб., 1869.

Троицкий, И.Е. История раскола / И.Е. Троиций. - СПб., 188?.

Мельников, П.И. Полное собрание сочинений. Т. YIII. Очерки поповщины / П.И.

Мельников. - СПб.-М., 1898.

Мельгунов, СП. Религиозно-общественные движения XVII-XVIII вв. в России / СП.

Мельгунов. - М., 1922.

Васильевский, М.Н. Государственная система отношений к старообрядческому расколу в

царствование императора Николая I / М.Н. Васильевский. - Казань, 1914.

Карцов, В.Г. Религиозный раскол как форма антифеодального протеста в истории России.

Спецкурс / В.Г. Карцов. - Калинин, 1971. - Ч. I-II.

Хохлова, Т.А. Старообрядчество и развитие рыночного уклада в России: Автореферат на

соиск. уч. степ, к.э.н. / Т.А. Хохлова. - М., 1997.

Пулькин, М.В. Российское государство и старообрядцы-самосожигатели в XVII-XVIII вв. //

Клио. - 2006. - № 3 (34). - С. 93-102.

При написании диссертации использовались современные труды по расколу зарубежных историков - P.P. Робсона (R.R. Robson) 26 и P.O. Крамми

(R.O. Crummey). Англоязычные авторы обращались к более узким вопросам, исследовали широкий круг источников и применили при их изучении новые методы и подходы, что позволило сделать интересные выводы по истории церкви и старообрядчества.

Третья группа использованных трудов - работы по истории Санкт-

9R 9Q "30

Петербурга П.Н. Петрова, СИ. Трегубова, Августина Никитина, Е.А. Лебедевой, В.В. Антонова в соавторстве с А.В. Кобаком и других исследователей. Для написания диссертации привлекались также общие сочинения по истории России.

Российские и зарубежные историки подробно исследовали историю Русской церкви екатерининского периода. Особое внимание уделялось церковной реформе и проблемам материального обеспечения духовенства. Работы по истории старообрядчества носят общий характер и в большинстве своем посвящены борьбе государственной власти с расколом. Петербургское духовенство и петербургское старообрядчество второй половины XVIII столетия в исторической литературе практически не изучены. Столичные церкви и моленные интересовали исследователей преимущественно как памятники архитектуры и рассматривались в контексте истории градостроительства.

Заканчивая историографический обзор, стоит заметить отсутствие обобщающих работ по исследованию внутренней жизни петербургского духовенства и старообрядческого сообщества в рассматриваемый период. Исследования взаимоотношений церкви и государства замыкаются на реформах, проводимых государственной властью в отношении духовенства, и социальном положении духовного сословия. Историки не рассматривали влияние других религиозных групп на политику центральной власти в отношении Русской православной церкви. Не поднимался и вопрос взаимозависимости старообрядческих общин и духовенства. В данной диссертации делается первая попытка решить эти задачи на примере Санкт-Петербурга.

Источниковой базой исследования являются документальные источники, представленные законодательными актами, архивными и

Robson, R.R. Old Believers in Modern Russia / R.R. Robson. - Northern Illinois University, 1995.

Crummey, R.O. The Old Believers & the World of Antichrist. The Vyg Community and the

Russian State / R.O. Crummey. - Madison, Milwaukee, and London, 1970.

Петров, П.Н. История Санкт-Петербурга с основания города до введения в действие

выборного городского управления по учреждениям о губерниях. 1703-1782 / П.Н. Петров. -

Трегубов, СИ. Религиозный быт русских и состояние духовенства в XVIII веке по

мемуарам иностранцев. СИ. Трегубов. - Киев, 1884.

Никитин, А. Православный Петербург в записках иностранцев / А. Никитин. - СПб., 1995.

Лебедева, Е.А. Петроград и его святыни. Церковно-исторический очерк / Е.А. Лебедева. -

Антонов, В.В. Святыни Санкт-Петербурга. Историко-церковная энциклопедия в трех томах

/ В.В. Антонов, А.В. Кобак - СПб., 1997. - Т. I.

К законодательным актам относятся документы, вошедшие в Полное собрание законов Российской империи, «Собрание постановлений по части раскола, состоявшихся по ведомству Святейшего Синода» и в «Обзор мероприятий Министерства внутренних дел по расколу». Последние представляют собой тематическую подборку выдержек из ПСЗ РИ.

Полное собрание законов Российской империи является незаменимым источником, так как в нём можно найти большую часть законодательных актов, касающиеся духовенства и старообрядцев. Нужно учитывать, что в собрании не говорится о том, как эти акты воплощались в жизнь и к каким результатам приводили, хотя на их основе можно делать общие выводы. Практика реализации законов выясняется из конкретных архивных дел о петербургском духовенстве и старообрядцах.

делопроизводственные документы, хранящиеся в архивах Санкт-Петербурга. Фонд 796 Российского государственного исторического архива содержит документы канцелярии Святейшего Правительствующего Синода. Материалы фонда преимущественно отражают борьбу церкви и государства с проявлениями раскола и с проступками духовенства. Анализируя эти документы, можно выявить способы борьбы с расколом, проследить их изменения в зависимости от внутриполитической ситуации в стране. Дела о духовенстве позволяют глубже понять взгляды высшей церковной и государственной власти на социальное положение духовного сословия. Для написания работы исследовались также дела из фондов 980 (фонд Ф.И. Кельчевского), 1286 (фонд департамента полиции исполнительной министерства внутренних дел) и 1609 РГИА. В этих делах содержатся материалы исследований чиновников МВД Ф.И. Кельчевского и В.А. Алябьева, их рапорты своему начальству и другие важные бумаги. В рапорте, поданном 14 сентября 1841 г. генерал-адъютанту кавалеру графу А.Г. Строганову действительным статским советником Ф.И. Кельчевским, сохранились уникальные сведения о численности и состоянии раскольнических общественных домов Санкт-Петербурга.

В диссертации использовались документы фонда 19 (фонд петербургской духовной консистории), 253 (фонд канцелярии петроградского губернатора) и 254 (фонд петроградского губернского правления) Центрального государственного исторического архива Санкт-Петербурга.

Собрание постановлений по части раскола, состоявшихся по ведомству Святейшего Синода.

СПб., 1860.-К. 1.

Обзор мероприятий Министерства внутренних дел по расколу с 1802 по 1881 год. - СПб.,

Российский государственный исторически архив. Ф. 980. Оп. 1. Д. 1; РГИА. Ф. 1609. Оп. 1.

В фонде 19 в большом количестве представлены документы Санкт-Петербургской епархии, посвященные назначению священно- и церковнослужителей на вакантные должности в столице. Из материалов дела можно видеть, кто обратился к архиерею с ходатайством о замещении должности, что показал на допросе кандидат, стал ли он церковно- или священнослужителем. Большой интерес представляют хранящиеся в фонде исповедальные книги. В них содержится информация по приходам о том, кто был на исповеди и у причастия. По книгам можно проанализировать социальный состав населения, численность прихода, историю приходских церквей и причтов. Часть дел, хранящихся в фондах ЦГИА СПб, касается распоряжений начальства подчиненным об организации борьбы с расколом или о его изучении.

Коллекция 238 (Фонды архиерейских домов) научно-исторического архива Санкт-Петербургского Института истории РАН содержит 15 единиц хранения документов петербургской духовной консистории. Среди них имеется указ Синода о прекращении выполнения треб раскольническими попами, дела о переходе в православие, о распределении среди монастырей бродячих монахов.

К опубликованным делопроизводственным источникам относятся Камер-фурьерские церемониальные журналы 60-х-90-х гг. XVIII столетия. В журналах ежедневно фиксировалось, как императрица проводила день, кто ее посещал, и что происходило при дворе. Пользуясь этими краткими описаниями можно восстановить ход некоторых событий, недатированных в других источниках, определить приоритеты власти и степень влияния при дворе тех или иных особ. По журналам можно судить о внешней религиозности Екатерины II, об отношении императорского двора к православным традициям.

Нарративные источники, привлеченные для написания диссертации, делятся на источники личного характера (переписку, дневники, записки и мемуары современников), публицистику и подготовительные материалы для написания трудов.

В Отделе рукописей Российской национальной библиотеки хранятся письма митрополитов Гавриила Петрова и Платона Левшина, письма, адресованные И.И. Памфилову. Фонд 620 Института русской литературы (Пушкинский Дом) Академии наук РФ представляет собой архив А.А. Самборского. В фонде представлены его личные документы и переписка. Адресатами Самборского были члены царской семьи, знатные и известные люди, иерархи и простые священники. Его переписка является ценным источником для изучения жизни духовенства и истории России в целом.

Большой интерес представляют «Записки» князя Я.П. Шаховского, в которых автор осветил важные политические события своего времени, и

Шаховской, Я.П. Записки. 1705-1777 /Я.П. Шаховской. - СПб., 1872.

«Памятные записки» А.В. Храповицкого, представляющие собой его

Рассуждения современников на тему раскола можно отнести к публицистическим источникам. Крайнюю религиозную нетерпимость по отношению к старообрядцам проявил в своей знаменитой книге «О скудости и богатстве» И.Т. Посошков. Малоизученным публицистическим источником по теме исследования является труд об екатерининской России «View of the Russian Empire, during the reign of Catharine the Second, and to the close of the eighteenth century» английского писателя В. Тука. "Как источники могут быть использованы работы И.И. Голикова, Я.Я. Штелина, А. Гакстгаузена, И.Г. Георги.

Важными источниками по истории старообрядческих толков являются «Краткое обозрение существующих в России расколов, ересей и сект, как в религиозном так и в политическом их значении», составленное И.П. Липранди в 1853 г., и «Дневные дозорные записи» А.А. Титова, в которых по дням расписана жизнь московских старообрядцев в первой половине XIX

В Отделе рукописей Российской национальной библиотеки хранится автограф В.А. Поленова «О членах Российской Академии», представляющий собой подготовительные материалы для написания труда. Автограф состоит из заметок, собранных Поленовым о различных деятелях Академии наук. Среди них представлена биография петербургского митрополита Гавриила Петрова и протоиерея Иоанна Бедринского.

Источники разных видов содержатся в «Сборнике для истории старообрядчества» Н.И. Попова, в частности, переписка петербургских и московских старообрядцев, «Староверческий словарь и каталог» П.О. Любопытного, в котором в алфавитном порядке с краткой характеристикой перечисляются наиболее энергичные старообрядцы-беспоповцы различных

толков и городов.

Храповицкий, А.В. Памятные записки / А.В. Храповицкий. - М., 1862.

Посошков, И.Т. Книга о скудости и богатстве / И.Т. Посошков. - М., 1951.

Tooke, W. View of the Russian Empire, during the reign of Catharine the Second, and to the close

of the eighteenth century /W. Tooke. - London, 1800. - V. 1-3.

Голиков, И.И. Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России; собранные из

достоверных источников и расположенные по годам / И.И. Голиков. - М., 1788. - Ч. 3.

Штелин, Я.Я. Любопытные и достопамятные сказания о императоре Петре Великом,

изображающие истинное свойство сего премудрого государя и отца отечества / Я.Я.

Штелин. - СПб., 1786.

Гакстгаузен, А. Исследования внутренних отношений народной жизни и в особенности

сельских учреждений России / А. Гакстгаузен. - М., 1869. - Т. I.

Георги, И.Г. Описание российского императорского столичного города Санкт-Петербурга и

достопамятностей в окрестностях оного / И.Г. Георги. - СПб., 1794.

Липранди, И.П. Краткое обозрение существующих в России расколов, ересей и сект, как в

религиозном, так и в политическом их значении / И.П. Липранди. - Лейпциг, 1883.

Титов, А.А. Дневные дозорные записи о московских раскольниках / А.А. Титов. - М., 1892. -

Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. Ф. 595. Д. 6. - Л. 1-6.

Сборник для истории старообрядчества / Сост. Н.И. Попов. - М., 1864-1866. - Т. I-II.

Заявленная тема обеспечена источниками разных видов. Их изучение позволяет охарактеризовать петербургские старообрядческие общины, жизнь столичного духовенства и приходов. Многие архивные документы впервые вводятся в научный оборот. Использованные публицистические источники не только информируют о фактах, но и отражают отношение их авторов к духовенству и старообрядцам. Привлеченные для работы личные источники содержат субъективную, но полезную для понимания периода информацию. Записки и дневники писались в то время, о котором идет повествование, но позднее нередко редактировались авторами. Эти и другие особенности были учтены при источниковедческом анализе. Важным источником диссертационного исследования послужили мемуары и письма современников. Представители духовенства описали быт и нравы своего сословия. Письма духовных лиц в основном касались частных карьерных вопросов, то есть, оказывается, что они жили мирскими проблемами и были вынуждены уделять много внимания своему материальному обеспечению. При анализе переписки екатерининского времени становится ясно, что светские и духовные должности в стране замещались в зависимости от наличия или отсутствия связей с влиятельными особами. Такие связи возникали не только благодаря родству, службе и социальному положению, но и в результате личной симпатии.

Источники отличаются разнообразием, они были рассмотрены в совокупности, что, думается, помогло избежать односторонности при изучении данной темы.

Методологическая основа диссертации. Методологической основой исследования является представление об истории как о едином процессе, имеющем свои закономерности, события внутри которого взаимосвязаны и взаимообусловлены.

Достичь намеченного результата планируется, используя следующие основные методы исследования:

Проблемно-хронологический метод, который позволяет ограничить исследование старообрядцами и духовенством Санкт-Петербурга второй половины XVIII в. и изучать происходившие события в хронологической последовательности.

Использование историко-типологического метода дает возможность выявить петербургские старообрядческие общины и проанализировать их возникновение, изучить приходское и монашествующее духовенство.

Историко-сравнительный метод используется для анализа церковных реформ, проведения аналогий между старообрядческими общинами, для сравнения мер, принимаемых российскими императорами в борьбе с расколом, и результатов этих мер.

Метод исторического синтеза позволяет обобщить полученные выводы и создать общую картину предмета исследования.

Научная новизна работы. Диссертация является первым в российской и зарубежной историографии комплексным исследованием, в котором изучаются взаимоотношения старообрядчества и духовенства Русской

православной церкви на примере Санкт-Петербурга второй половины XVIII в. Духовенство и старообрядческие общины рассматриваются в работе, как два противоположных, но в тоже время связанных друг с другом мира. Применение такого подхода привело к выявлению неизвестных ранее исторических источников и введению их в научный оборот.

На основе анализа широкого круга источников и литературы удалось выявить, что изменение к лучшему положения старообрядцев при Екатерине II было связано, в числе прочего, и с желанием государства усилить контроль над деятельностью официальной церкви.

В диссертации освещается вопрос об эффективности законодательства и правоприменительной практики центральной власти в рассматриваемый период.

Теоретическая значимость работы. Диссертация дополняет достижения современной исторической науки в сфере изучения истории Русской православной церкви и старообрядчества.

Теоретические построения работы, примененные в ней методы исторического анализа и синтеза могут послужить началом для нового направления в исследованиях по отечественной истории.

Выводы диссертации и проанализированный в ней материал активизируют исследование проблем, связанных с религией, идеологией, социальным положением различных групп населения и другими аспектами внутриполитической жизни российского общества в его прошлом и настоящем.

Практическая значимость работы. Основные положения, фактический материал и выводы диссертации могут быть использованы в процессе преподавания вузовских курсов истории России, во внеучебной и научно-исследовательской работе студентов, а также при разработке других научных проблем по отечественной истории и религиоведению.

В свете возросшего в последние годы значения религиозного фактора для жизни россиян стало особенно актуальным изучать и анализировать опыт государственного регулирования религиозных конфликтов и характер взаимоотношений лиц различных вероисповеданий. Уроки прошлого стоит учитывать как при законотворчестве, так и при воспитании будущих поколений.

Положения, выносимые на защиту, заключаются в следующем: - Либерализация законодательства, посвященного старообрядцам, в царствование Екатерины II была обусловлена отношением верховной власти к официальной церкви. Борьба с расколом повышала значение Русской православной церкви во внутренней политике страны. Екатерина предпочла предоставить раскольникам некоторые права и свободы ради достижения более важной цели - уменьшения политической роли официальной церкви. Таким образом, политика Екатерины II в отношении Русской православной церкви и старообрядчества была единой и имела общие политические цели: подчинение государству внешней деятельности

Русской православной церкви, определение положения сословий и укрепление позиций центральной власти.

Старообрядцы и духовные лица Русской православной церкви, несмотря на взаимный антагонизм, имели общие черты и были вынуждены контактировать друг с другом. Официальное духовенство проводило в жизнь государственную политику по борьбе с расколом и являлось связующим звеном между государством и старообрядчеством. Петербургские старообрядческие общины старались отгородиться от светских и духовных властей. В этот же период усиливается сословная замкнутость духовенства Русской православной церкви. В результате столичное духовенство Русской церкви и старообрядцы в екатерининское царствование представляли собой два разных, обособленных друг от друга мира.

Соотношение численности петербуржцев и приходского духовенства столицы, а также увеличение количества старообрядцев показывает, что в Петербурге во второй половине XVIII в. священнослужителей Русской православной церкви было явно недостаточно для выполнения тех религиозных и административных задач, которые власти ставили перед ними. Это отражалось на общем состоянии религиозности населения и вызывало необходимость дальнейших реформ.

Пример Санкт-Петербурга демонстрирует, что екатерининские методы борьбы с расколом не привели к достижению главной цели -присоединению старообрядцев к Русской православной церкви. Это свидетельствует о невысокой эффективности законодательной и правоприменительной деятельности властей по отношению к староверам.

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации излагались на Герценовских чтениях РГПУ имени А.И. Герцена в 2001-2006 гг., на 4-ой Межвузовской конференции «Студент-исследователь-учитель» РГПУ имени А.И. Герцена в 2002 г., на конференции-семинаре «Науки о культуре - шаг в XXI век» Российского института культурологии в 2004-2006 гг., на XIX Международной научной конференции «Динамика нравственных приоритетов человека в процессе его эволюции» Международной ассоциации исторической психологии в 2006 г., и отражены в опубликованных по теме исследования статьях.

Структура исследования. Предмет, цель и задачи исследования определили структуру диссертации. Она состоит из введения, двух глав, заключения, четырех приложений и списка литературы и источников. Общий объем диссертации - 391 страница.

Изложение материала первой и второй глав построено по проблемно-хронологическому принципу. В них, на основе привлечения широкого круга источников и литературы, исследуются как общие аспекты деятельности Русской православной церкви и старообрядчества, так и жизнь петербургских старообрядцев и духовных лиц.

В качестве приложений к диссертации представлены:

ведомость церковно- и священнослужителей, получивших должности в петербургских церквах в период с 1 октября 1770 г. по 1 января 1772 г.;

обзор петербургских церквей, составленный на основании изученных источников и литературы;

сводная таблица петербургских старообрядческих моленных и церквей Русской церкви;

сводная таблица проступков петербургского духовенства в 1759-1771 гг.

На сегодняшний день в России насчитывается порядка 2 миллионов старообрядцев. Существуют целые деревни, населенные приверженцами старой веры. Несмотря на малочисленность, современные старообрядцы остаются тверды в своих убеждениях, избегают контактов с никонианцами, сохраняют традиции предков и всячески сопротивляются «западным влияниям».

В последние годы в нашей стране растет интерес к старообрядчеству. Многие как светские, так и церковные авторы публикуют материалы, посвященные духовному и культурному наследию, истории и современному дню старообрядчества. Однако сам феномен старообрядчества, его философия, мировоззрение и особенности терминологии исследованы до сих пор слабо.

Реформы Никона и зарождение «раскольничества»

Cтарообрядство, имеет древнюю и трагическую историю. В середине 17-го века патриарх Никон при поддержке царя осуществлял религиозную реформу, задачей которой было приведение процесса богослужения и некоторых обрядов в соответствие со «стандартами», принятыми Константинопольской Церковью. Реформы должны были повысить престиж и Русской Православной Церкви, и русского государства на международной арене. Но не вся паства восприняла нововведения положительно. Старообрядцы – это как раз те люди, которые сочли «книжную справу» (редактирование церковных книг) и унификацию богослужебного чина кощунством.

Изменения, утверждённые церковными Соборами в 1656 и 1667 годах, неверующим могут показаться слишком незначительными. Например, был отредактирован «Символ Веры»: о царстве Божием предписывалось говорить в будущем времени, из текста были убраны определение Господа и противопоставительный союз. Кроме того, слово «Иисус» отныне было велено писать с двумя «и» (по новогреческому образцу). Старообрядцы это не оценили. Что касается богослужения, то Никон отменил малые земные поклоны («метания»), традиционное «двуперстие» заменил «троеперстием», а «сугубую» аллилуйю – «трегубой». Крестный ход никонианцы стали проводить против солнца. Также были внесены некоторые изменения в обряд Евхаристии (Причастия). Реформа также спровоцировала постепенное изменение традиций церковного пения и иконописи.

Реформаторы-никонианцы, обвиняя своих идеологических противников в расколе Русской Православной Церкви, употребляли понятие «раскольник». Оно приравнивалось к термину «еретик» и считалось оскорбительным. Приверженцы традиционной веры так себя не называли, они предпочитали определение «древлеправославные христиане» или «староверы».

Поскольку недовольство староверов подрывало основы государства, и светские, и церковные власти подвергли оппозиционеров гонениям. Их лидер, протопоп Аввакум, был сослан, а потом сожжён заживо. Та же судьба постигла многих его последователей. Более того, в знак протеста старообрядцы устраивали массовые самосожжения. Но, конечно, не все были столь фанатичны.

Из центральных областей России староверы бежали в Поволжье, за Урал, на Север При Петре I положение старообрядцев чуть улучшилось. Они были ограничены в правах, им приходилось платить двойные подати, но зато они могли открыто исповедовать свою религию. При Екатерине II старообрядцам было разрешено вернуться в Москву и Санкт-Петербург, где они основали крупнейшие общины. В начале 19-го века правительство опять принялось «закручивать гайки». Несмотря на притеснения, старообрядцы России преуспевали. Самые богатые и успешные купцы и промышленники, самые зажиточные и рачительные крестьяне воспитывались в традициях «древлеправославной» веры.

Недовольство такой реформой усугублялось и ситуацией в стране: крестьянство сильно обнищало, а некоторые бояре и купцы выступили против закона об отмене их феодальных привилегий, объявленного царем Алексеем Михайловичем.Все это привело к тому, что некоторая часть общества откололась от церкви. Подвергаясь гонениям со стороны царского правительства и духовенства, старообрядцы были вынуждены скрываться. Несмотря на жестокие преследования, их вероучение распространилось по всей территории России. Центром их оставалась Москва. В середине 17 века на отколовшуюся церковь русская православная церковь наложила проклятие, снято оно было лишь в 1971 году.

Старообрядцы - ярые приверженцы старинных народных традиций. Даже летоисчисление они не меняли, поэтому представители этой религии ведут счет годам от сотворения мира. Они отказываются учитывать любые изменившиеся условия, главное для них - жить так, как жили их деды, прадеды и прапрадеды. Поэтому не приветствуется изучение грамоты, посещение кино, слушание радио.

Кроме того, старообрядцами не признается современная одежда и запрещено брить бороду. В семье царит домострой, женщины следуют заповеди: «Жена да убоится мужа своего». А дети подвергаются телесным наказаниям.

Общины ведут очень замкнутый образ жизни, пополняются только за счет своих детей.Они не бреют бороды, не употребляют спиртное и не курят. Многие из них носят традиционную одежду. Староверы собирают древние иконы, переписывают церковные книги, учат детей славянскому письму и знаменному пению.

Из различных источников.