Аркадий Бежецкий, сщмч. Епископ Бежецкий и Весьегонский Филарет

Аркадий окончил Волынскую Духовную семинарию, а затем в 1910 году Киевскую Духовную академию. Надо было выбирать дальнейший жизненный путь. Он еще юношей мечтал о монашестве, мечтал отдать свою жизнь служению Богу, не разделяя это служение ни с чем земным, но родители желали видеть его женатым, семейным священником, и Аркадий выказал послушание воле родителей и женился. Но этот брак оказался неудачным.
Сразу же после окончания академии Аркадий Остальский был назначен помощником епархиального миссионера и на этом поприще проявил себя энергичным и ревностным деятелем. Впечатления о некоторых своих поездках и суждения относительно сектантов на Волыни он опубликовал в отчетах, напечатанных в епархиальных ведомостях.
В 1911 году Аркадий Остальский был рукоположен в сан священника к Староконстантиновскому собору при оставлении в должности епархиального миссионера - церковном послушании, которое он нес с великой ревностью до самого начала Отечественной войны 1914 года, когда вместе с народом и паствой он разделил все тяготы походной жизни и войны, став военным священником в 408-м Кузнецком пехотном полку.

В 1917 году о. Аркадий вернулся в Житомир и служил сначала в храме преподобного Серафима Саровского, а затем в Николаевской церкви. К этому времени относится его энергичная церковная деятельность в Житомире. Он стал неутомимым проповедником православия: за различными богослужениями ему в то время приходилось говорить по нескольку проповедей в день. За свои вдохновенные проповеди он получил от современников прозвание Златоустого.

На Волыни после революции началась гражданская война. Город Житомир занимали враждующие войска, и большинство населения бедствовало.
По благословению святого епископа Фаддея, бывшего в то время епархиальным архиереем, о. Аркадий организовал при своем приходском храме Свято-Николаевское братство, которое оказывало помощь всем нуждающимся и больным, хоронило умерших, не имевших близких и родственников. Отец Аркадий сам руководил деятельностью братства и поименно помнил всех больных, которых оно опекало, и, бывало, не раз спрашивал, кто дежурит сегодня у такой-то больной, кто понесет такой-то обед.
Воспитывая членов братства в духе ревностного христианского служения, о. Аркадий вместе с ними предпринимал долгие пешие паломничества к православным святыням, в частности в Киев. Дорогой они пели акафисты и церковные песнопения. Это были крестные ходы, которые проходили более двухсот километров, когда паломники останавливались помолиться у святынь, встречавшихся им на пути. Это были паломничества в кругу и среди верующего народа, которые укрепляли волю и веру, в чем многие тогда, оказавшись среди испытаний и государственной разрухи, особенно нуждались. В конце концов Свято-Николаевское братство получило такую известность, что в Житомир стали приезжать люди из других городов.

Активная деятельность священника обратила на себя внимание безбожных властей, и если он не был арестован сразу, то лишь потому, что на Волыни шла гражданская война, и область наряду с большевиками занимали то немцы, то петлюровцы. На Украине в то время была создана раскольничья автокефальная украинская церковь, которую поддерживали националисты-петлюровцы; к ней о. Аркадий относился отрицательно как к организации неканонической и, несмотря на давление петлюровских властей, принуждавших к переходу в раскольничью организацию, стоял непоколебимо в своей верности канонической церкви.
В 1920 году в Житомире утвердились большевики. Весной 1922 года началось изъятие церковных ценностей из храмов советской России. В Житомире было получено послание Святейшего Патриарха Тихона относительно изъятия ценностей, в котором предлагалось отдавать только те церковные вещи, которые не имели непосредственного употребления в богослужении. По распоряжению Волынского архиерея о. Аркадий огласил послание в церкви. Это явилось достаточным поводом для ареста. Священник Аркадий и его отец, священник Иосиф Остальский, были арестованы и заключены в тюрьму, где о. Иосиф вскоре и умер.
Отец Аркадий был арестован в то время, когда он выходил из храма после окончания божественной литургии. Его и сотрудников ГПУ окружила толпа верующих, которые сделали попытку отстоять пастыря. После этого часть людей была арестована и заключена вместе с ним в Житомирскую тюрьму. Весть об аресте любимого пастыря облетела город, и в тюрьму стали приносить передачи в таком количестве, что их хватало и заключенным, и надзирателям.
Через два дня всем арестованным за защиту священника было предложено освобождение под условием, что они подпишут бумагу, в которой о. Аркадий обвинялся в сопротивлении органам советской власти и возбуждении против нее народа. Арестованные отказались, написав, что пошли за о. Аркадием по собственной воле, но всё же были освобождены.
Вскоре состоялся открытый судебный процесс над священником. Отец Аркадий обвинялся в чтении послания Патриарха Тихона, что суд истолковал как деяние контрреволюционное. Суд приговорил о. Аркадия к расстрелу. Рассказывают, что во время чтения обвинительного заключения и приговора о. Аркадий заснул, и конвоиры вынуждены были его разбудить, чтобы сообщить, что он приговорен к смерти.
- Ну что ж, - сказал священник, - благодарю Бога за все. Для меня смерть - приобретение.
После суда паства стала хлопотать о смягчении приговора, и он был заменен пятью годами заключения, которое о. Аркадий отбывал в Житомирской тюрьме. В 1924 году власти приняли решение освободить всех тех, кто был приговорен революционными трибуналами по делам об изъятии церковных ценностей, и таким образом о. Аркадий после двух лет заключения был освобожден.
Освободившись из тюрьмы, он поехал помолиться в Дивеевский монастырь и в Саров. В Дивееве его встретила блаженная Мария Ивановна, которая внимательно поглядела на приехавшего помолиться священника и сказала ему: "Будешь епископом, но из тюрьмы не выйдешь". В Саровской Успенской пустыни он был пострижен в мантию с оставлением того же имени.
В начале 1926 года иеромонах Аркадий был возведен в сан архимандрита, а 15 сентября того же года в Москве был хиротонисан во епископа Лубенского, викария Полтавской епархии. Хиротонию возглавлял митрополит Сергий (Страгородский).
В конце двадцатых годов поднялось новое гонение на Русскую Православную Церковь, начались аресты духовенства и верующих. Летом 1928 года Коллегия ОГПУ постановила заключить епископа Аркадия в концлагерь сроком на пять лет. 27 июля он был отправлен с партией заключенных в Соловецкий концлагерь.
В 1930 году осудили еще на пять лет лагерей. Отбыв 10 лет заключения, в феврале 1937 года епископ Аркадий прибыл в Москву. В Москве ему жить было запрещено.
Шло беспощаднейшее гонение, и владыка, предчувствуя, что его опять арестуют и, вероятно, на этот раз безвозвратно, посещал всех, кого знал. В Житомир он специально поехал, чтобы побывать на могилах отца и матери, скончавшейся во время его пребывания в Соловках.
На обратном пути, в Киеве он посетил духовную дочь и ее мать. Поскольку посещения таких городов, как Москва, Киев и целый ряд других, ему были запрещены, владыка держался чрезвычайно осторожно, стараясь, чтобы его не узнали. Недолго пробыл преосвященный в Киеве и выехал в Калугу, где ему было разрешено властями постоянное проживание.
В это время он был назначен епископом Бежецким, викарием Тверской епархии, но к обязанностям приступить не смог по не зависящим от него обстоятельствам. Живя в Калуге, он часто виделся с архиепископом Калужским Августином (Беляевым), с которым поддерживал дружеские отношения как с человеком одного с ним подвижнического духа.
Наступил сентябрь 1937 года - время массовых арестов среди духовенства и верующих. 21 сентября в девять часов вечера НКВД арестовал архиепископа Августина, о чем тут же узнал епископ Аркадий. На следующий день около полуночи преосвященный Аркадий отправился на вокзал. Ему удалось сесть в поезд, но власти уже искали его. Состав был задержан, в поезд вошли сотрудники НКВД вместе с человеком, который знал епископа в лицо, и владыка был арестован. Поначалу его держали в Калужской тюрьме, а затем перевели в Бутырскую тюрьму в Москве.
В начале декабря следствие было закончено. 7 декабря Тройка НКВД приговорила епископа к расстрелу. Епископ Аркадий был расстрелян 29 декабря 1937 года на полигоне НКВД недалеко от поселка Бутово под Москвой и погребен в общей могиле.

Последним выпуском этого года мы завершаем проект «Православная неделя», начало которому было положено в начале прошлого года. Это, конечно, не означает, что мы не будем больше касаться праздников, отмеченных в церковном календаре. Они были и, надеемся, еще долго будут заметной частью нашей жизни, нашей культуры, нашего национального самосознания. Круг церковного года – Лето Господне – остается символом нашей духовной истории, в которой все повторяется, но всякий раз по-новому.

В уходящем году мы особенно часто обращались к памяти новомучеников, принявших свой венец три четверти века назад. 1937 год отмечен в народной памяти началом Большого террора – невиданных в мировой истории массовых репрессий, жертвами которых стали миллионы наших сограждан. Однако в истории Русской Православной Церкви этот год отмечен как время величайшего торжества. Тысячи мучеников и исповедников утвердили победу духа над плотью, истины над ложью, верности над малодушием и предательством. Немало среди них и наших земляков.

Вот и последние дни года отмечены памятью многих тверских священномучеников: 28 декабря – Александра (Рождественского), Василия (Виноградова), 29 декабря – Аркадия, епископа Бежецкого, 31 декабря – Фаддея (Успенского), архиепископа Тверского, Илии (Бенеманского) и мученицы Веры (Трукс).

Наш сегодняшний рассказ – о священномученике Аркадии (Остальском), епископе Бежецком, викарии Тверской епархии. Нам трудно считать его нашим земляком, поскольку к исполнению обязанностей викария в нашей епархии он не успел приступить – власти просто не выпустили его из Москвы, подвергнув аресту вскоре после того, как митрополит Сергий (Страгородский)назначил его служить в Твери, где в то время готовил себя к мученическому венцу давний покровитель владыки Аркадия святитель Фаддей.

Священномученик Аркадий родился 25 апреля 1889 года в селе Скаковка Житомирского уезда Волынской губернии в семье священника. Еще юношей мечтая о монашестве, после окончания в 1910 году Киевской духовной академии он тем не менее выказал послушание воле родителей и женился. Но брак оказался неудачным.

С самого начала мировой войны молодой священник делит с народом и паствой все тяготы военной жизни, духовно окормляя 408-й Кузнецкий пехотный полк. Вернувшись в Житомир, отец Аркадий становится неутомимым проповедником православия, за свои вдохновенные проповеди получив прозвание Злато-

Устого. По благословению святого епископа Фаддея, бывшего в то время Волынским архиереем, о. Аркадий организовал при своем приходском храме Свято-Николаевское братство, которое оказывало помощь всем нуждающимся и больным. В годы Гражданской войны ему пришлось претерпеть от разных властей, в том числе и от петлюровских, поддержавших автокефальную украинскую церковь, которую отец Аркадий обличал как неканоническую и раскольничью.

О редкостном бескорыстии и доброте отца Аркадия в ту пору на Украине рассказывали легенды. У него самого не было почти никаких личных вещей и ничего ценного. Рассказывали, что однажды он вышел из Житомира в сапогах, а в Киев пришел в лаптях. В пути ему встретился бедняк, и они поменялись обувью. Характерна и такая история. Как-то сшили о. Аркадию красивый подрясник, который у него выпросил горький пьяница, прикинувшись бедняком. Через некоторое время духовные дети священника увидели этого пьяницу продающим подрясник о. Аркадия, им пришлось выкупить его и отдать владельцу. Другой раз шубу, которую ему сшили близкие, отец Аркадий отдал бедной вдове, у которой было двое туберкулезных детей.

В 1922 году, когда отца Аркадия арестовали первый раз, его и сотрудников ГПУ окружила толпа верующих, которые сделали попытку отстоять пастыря. Пока он был в заключении, его супруга вышла замуж за красного командира и потребовала развода. Освободившись в 1924 году из тюрьмы, он поехал помолиться в Саров, где был пострижен в мантию с оставлением того же имени. В начале 1926 года иеромонах Аркадий был возведен в сан архимандрита, а 15 сентября того же года в Москве был хиротонисан во епископа Лубенского, викария Полтавской епархии, и почти сразу арестован. В феврале 1937 года, отбыв 10-летнее заключение, епископ Аркадий прибыл в Москву. Вскоре он был назначен епископом Бежецким, но уже 22 сентября был вновь арестован. 17 октября начались допросы, а 29 декабря владыка Аркадий был расстрелян.

В Бежецком благочинии и в недавно открывшейся Бежецкой епархии чтут память священномученика Аркадия, епископа Бежецкого. В прошлом году в Бежецке прошел литературно-музыкальный вечер его памяти. О владыке Аркадии написаны книги: «Священномученик Аркадий, епископ Бежецкий» протоиерея Николая Доненко и «Мы не должны бояться никаких страданий» диакона Игоря Кучерука.

25.04 1889 г.- 29.12. 1937 г.

Судьба Аркадия (Остальского), епископа Бежецкого, во многом похожа на историю митрополита Крутицкого и Коломенского Петра. Он так же относился к числу тех священников, для которых согласие на принятие архиерейского сана было равносильно тому, чтобы уготовать себя на смерть. За время епископства он только один раз с великим риском служил в своей епархии; это была Пасхальная служба, словно предзнаменовавшая и его собственный голгофский путь и будущее прославление…

Испытание для «Златоуста»

Епископская хиротония владыки Аркадия в феврале 1937 г. была преддверием высшей награды – от Бога: исповеднический подвиг начался для него задолго до того, пятнадцать лет назад. В первый раз он был арестован еще тогда, когда служил простым священником в Житомире. Причина обычная для тех лет: перед изъятием церковных ценностей он прочел в церкви послание Патриарха Тихона, полученное архиереем. В нем перечислялись те предметы, которые нельзя было отдавать в пользу голодающих. Исполняя благословение Святейшего Патриарха Тихона, о. Аркадий отказался сдать богослужебные сосуды, и вскоре был арестован на глазах у своих прихожан при выходе из храма.

В 1922-м году над ним впервые прогремел приговор «к расстрелу». Сохранилось свидетельство о том процессе: измученный, он задремал прямо на скамье подсудимых, и когда его разбудили для того, чтобы огласить итоги, невозмутимо заметил: «Ну что же, благодарю Бога за все. Для меня смерть – приобретение». Так же спокойно встретил он и известие о том, что казнь заменили пятью годами тюрьмы. Продержали его в итоге около двух.

…Обычный приходской батюшка, каких в России тысячи. Пример – в удостоверение того, что святость новомучеников XX века выросла из повседневности, из «рутины»: обязанности, определенные службой, бедность, часто вместо благодарности – насмешки и презрение, и как будто «ничего выдающегося». Отец Аркадий был просто одним из таких, вот, честно исполнявших свой долг пастырей.

Родился он в бедной семье и пошел по стезям отца, приняв священство как наследство. После окончания Волынской семинарии и Киевской Духовной Академии служил по послушанию – в годы Первой мировой – полковым священником, потом – на приходе, занимаясь одновременно и миссионерской работой.

Выделял его только, пожалуй, дар слова. Его проповеди приходили послушать специально. Говорил он кратко, емко, но сказанное доходило до сердец потому, что и исходило от сердца. За проникновенные проповеди прихожане и сами священники между собой называли его «Златоустом».

В остальном он был, как все, и лишь после революции, когда начался голод, а нищета превзошла все границы, раскрылось то, что между словом и поступком для «Златоуста» нет расхождения: если он призывал жить свято, то готов был и сам исполнить заповеди. Подаренная ему духовными чадами шуба, в виду отсутствия у него теплой одежды, вскоре оказывалась в распоряжении вдовы с двумя сиротами на руках, свои сапоги он мог благословить нищему, взяв взамен худые лапти, а чтобы не смущать никого отсутствием брюк, ушедших в том же направлении, просто зашить полы подрясника. И это внутреннее восхождение подготовило его к свидетельству веры.

Освободившись из заключения, отец Аркадий направился в Дивеево и Саров, и там принял монашеский постриг. По-существу, это означало следующее: нет больше ничего, что могло бы удержать, если придется снова пострадать за Христа. Передают, что в ту поездку в Дивеево он встретился с блаженной Марией Ивановной, сказавшей ему примерно следующее: «Епископом будешь, но из тюрьмы не выйдешь»i.

Понесенные Церковью потери и необходимость срочно «закрывать» пустующие архиерейские кафедры, обеспечивали в те годы и более молодым священникам быстрое продвижение. В 1926 г. отца Аркадия возвели в сан архимандрита, а через несколько месяцев в Москве состоялась его епископская хиротония. Митрополит Сергий (Страгородский) назначил его викарием Полтавской епархии. Но служить в Лубне так и не пришлось: въезд для него был закрыт, и единственная его тайная пасхальная служба осталась знаком архипастырского благословения «верным».

«Скитаясь по пещерам и ущелиям земли»

В начале мая 1928 года сотруднику ОГПУ Храмову был выдан ордер на арест епископа Аркадия за подписью Г. Ягоды. За «антисоветскую деятельность» владыку приговорили к пяти годам лагерей. Местом заключения на этот раз стали Соловки.

В лагере его положение осложнялось тем, что он встретил своих бывших «оппонентов» из числа украинских автокефалов и обновленцев. Неприязнь к владыке с их стороны была настолько сильной, что они не гнушались доносами, «информируя» о его жизни лагерное начальство.

Невзирая на возможные последствия, владыка Аркадий организовал для священников, не имевших никакой поддержки от близких, кассу взаимопомощи. Иногда ему удавалось совершать у вольных монахов, остававшихся еще в монастыре, службу архиерейским чином.

Уважение, которое он вызывал к себе, стало причиной того, что его переводили с места на место, пытаясь «ограничить влияние», и так он оказывался то в кругу священников, то среди уголовных преступников.

Срок епископа заканчивался 9 мая 1933 года, и 18 мая 1931 года против него было выдвинуто обвинение по новому, внутрилагерному «делу», возбужденному на основании доноса. Инкриминировали ему на этот раз «исполнение обрядов с антисоветским оттенком», «антисоветскую агитацию» и «призывы к организации материальной поддержки нуждающихся заключенных верующих деньгами, продуктами и одеждой». Дело рассматривалось внесудебным порядком. По решению тройки ОГПУ владыке определил дополнительный срок – еще пять лет. После оглашения приговора епископа Аркадия поместили на некоторое время в «штрафную роту», представлявшую собой своего рода внутреннюю тюрьму – на Секирной горе. Из лагеря владыка вернулся совершенно седым…

Стоять до конца

Когда-то владыка Аркадий писал своей духовной дочери: «Не тот блажен, кто хорошо начинает, но кто хорошо кончает подвиг свой. Посему подвиг покаяния и борьбы со страстями должен быть пожизненным»i. В его собственной жизни так и не было отдыха, передышки. Когда окончился десятилетний срок заключения в Соловецком лагере особого режима, его ожидало назначение на новую кафедру, в Бежецк. Но и в Тверской епархии ему служить не пришлось: место постоянного проживания для него было определено в Калуге. А через полгода, в сентябре 1937-го, он попал под «маховик ежовщины».

Чем мог он оправдаться во время следствия, и какое значение для палачей могли иметь слова о том, что непродолжительные беседы со знакомыми, которых он иногда встречал, касались исключительно духовных сторон жизни Церкви? Отвечая на вопросы, он пытался прояснить и свою позицию: «Я являюсь последователем Православной Церкви по своим религиозным убеждениям, политическая же моя программа и отношение к соввласти основаны на предсмертном завещании Патриарха Тихона от 1925 года и на декларации митрополита Сергия от 1927 года и его интервью от 1930 года»ii.

Его не слышали…Приговор был готов заранее, и 29-го декабря 1937 года его столкнули в один из бутовских рвов, так, чтоб и памяти не осталось о том месте, где прогремел выстрел. Не думали–не гадали, что увенчают навеки, что там, где уже нет смерти, «алмазами» в его венце засияют и судилище в Житомире, и лагерные бараки со «штрафной ротой», и допросы в Бутырской тюрьме, и мучительные последние часы в дощатом сарае, где избитые и окоченевшие от холода люди ожидали расстрела…

[i] Священномученик Аркадий, епископ Бежецкий. //XX века. Календарь. 2007. Москва, 2006. Издание осуществлено по благословению епископа Южно-Сахалинского и Курильского Даниила. С. 355

Священномученик Аркадий, епископ Бежецкий. // // Христовы воины. Жития и труды подвижников XX века. С. 355

Цит. по: Священномученик Аркадий, епископ Лубенский

http://www.zaistinu.ru/ukraine/church/arkadiy.shtml/roman.shtml?print .

Иеромонах Дамаскин (Орловский) . Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Кн. 3. - Тверь, 1999.

Родился 19 сентября 1973 г. в пос. Новозавидовский Конаковского р-на Калининской (ныне Тверской) обл. В 1990 г. окончил Новозавидовскую среднюю школу.

В 1996 г. окончил механико-технологический факультет Тверского государственного технического университета. Обучаясь в университете, нес послушание алтарника храма Успения Пресвятой Богородицы с. Завидово Конаковского р-на . Во время архипастырских визитов в Конаковское благочиние прислуживал за архиерейскими богослужениями.

В августе 1996 г. принят на работу в экономскую службу .

В сентябре 1997 г. распоряжением ректора МДАиС назначен заместителем эконома Московских духовных школ.

В 2005 г. окончил Московскую духовную семинарию, в 2009 г. — , успешно защитив диссертацию на соискание ученой степени кандидата богословия на тему «Православная Церковь в Украине в годы Второй мировой войны».

В сентябре 2008 г. назначен преподавателем Киевской духовной семинарии по кафедре Истории древней Церкви и Православия на Руси и заместителем заведующего заочным отделением КДАиС.

21 декабря 2008 г. по благословению ректором Киевских духовных школ пострижен в монашество с именем Филарет в честь святителя Филарета, митрополита Московского.

2 января 2009 г. архиепископом Антонием рукоположен во иеродиакона, 8 января того же года — во иеромонаха.

В сентябре 2011 г. назначен помощником проректора по воспитательной работе КДАиС.

В августе 2012 г. перешел в клир Тверской епархии и назначен клириком Воскресенского кафедрального собора г. Твери.

Священномученик Аркадий (в миру Остальский Аркадий Иосифович) родился в апреле 1888 года в селе Яковицы Житомирской губернии в семье священника Иосифа Остальского. Впоследствии родители будущего Святителя переехали в Житомир, куда перевели служить отца Иосифа. Кроме Аркадия, в семье были ещё двое детей: сын и дочь, которая умерла в возрасте трёх лет. После окончания Волынской Духовной Семинарии, с сентября 1911 года отец Аркадий служил священником соборного храма в городе Старо-Константинов, затем настоятелем Никольской единоверческой церкви в городе Полтава. Во время войны он - полковой священник. Являясь с 1917 по 1922 годы настоятелем храма в Житомире, отец Аркадий при храме же организовал Православное Братство. Его пламенные проповеди привлекали множество народа, а Братство в тяжкие годы гражданской войны осуществляло практическую помощь бедным и больным, тут обучали детей, хоронили умерших, занимались благотворительностью. Отец Аркадий поимённо помнил всех больных, которых опекало Братство, и, бывало, не раз спрашивал, кто дежурит сегодня у такой-то, кто понесёт такой-то обед.
Не только других побуждал он к нищелюбию и жертвенности, но и сам показывал пример этой жертвенности и крайнего нестяжания. Близкие, зная, что он нуждается и не имеет средств, сшили ему шубу. Эту шубу он надел всего раза два, затем она внезапно исчезла. Оказалось, он отдал её бедной вдове, у которой было двое больных туберкулёзом детей. Однажды он вышел из Житомира в сапогах, а в Киев пришёл уже в лаптях. Оказалось, ему на дороге встретился какой-то бедняк, и они поменялись обувью. В другой раз отец Аркадий отдал какому-то неимущему брюки и остался в нижнем белье, а чтобы этого не было видно, зашил спереди подрясник, чтобы полы не распахивались.
Отец Аркадий часто служил и всегда исповедывал. На исповеди он никого не торопил, предлагая без стеснения назвать то, что мучает душу человека. Иногда исповедь затягивалась до двух часов ночи.
Весною 1922 года отца Аркадия арестовали по обвинению в сопротивлении изъятию церковных ценностей прямо на выходе из храма, после совершения Божественной Литургии. Толпа молящихся последовала вместе со своим пастырем к зданию ЧК, но солдаты взяли винтовки наизготовку, приказывая всем разойтись. Однако люди отказались подчиниться, требуя отпустить священника. Всех их силой увели в подвал здания ЧК. Весть об аресте любимого пастыря облетела город, в тюрьму стали приносить передачи в таком количестве, что их хватало и заключённым, и надзирателям.
Батюшку приговорили к расстрелу. Рассказывают, что во время чтения обвинительного заключения и приговора отец Аркадий заснул, и конвоиры вынуждены были разбудить его, чтобы сообщить, что он приговорён к смерти. «Ну что ж, - сказал священник, - благодарю Бога за всё. Для меня смерть - приобретение» После суда верные христиане стали хлопотать о смягчении приговора, и он был заменён пятью годами заключения.
Пока отец Аркадий находился в заключении, его супруга вышла замуж за офицера Красной армии, потребовав после освобождения батюшки из тюрьмы, чтобы он дал ей развод. Детей у них не было. Так Господь разрешил отца Аркадия от семейных уз.
После досрочного освобождения в 1925 году батюшка поехал помолиться в Дивевский женский монастырь. В Дивееве его встретила блаженная Мария Ивановна, которая внимательно поглядела на приехавшего помолиться священника и сказала ему: «Будешь епископом, но из тюрьмы не выйдешь». В Саровской Успенской пустыни он был пострижен в мантию с оставлением того же имени.
Вернувшись в Житомир, иеромонах Аркадий всё время стал отдавать молитве и аскетическим подвигам. Перед ним, как никогда ясно, предначертали смысл и цель христианской жизни - в стяжании Духа Святого. На одной из открыток, подаренной духовной дочери, он написал пожелание, которое в такой же степени относил и к себе: «Не тот блажен, кто хорошо начинает, но кто хорошо кончает подвиг свой. Посему подвиг покаяния и борьбы со страстями должен быть пожизненным».
В начале 1926 года иеромонах Аркадий был возведён в сан архимандрита, а 2 сентября 1926 года архимандрит Аркадий был хиротонисан во епископа Лубенского, викария Полтавской епархии, однако епархией управлять не мог, поскольку в октябре был арестован и выслан в Харьков, а в феврале 1927 года в Туапсе.
Въезд в епархию, в город Лубны, ему был запрещён, однако Владыка всё же решил выехать, чтобы отслужить хотя бы Пасхальное Богослужение. В Лубны он выехал тайно и перед самым началом Пасхальной полунощницы, около половины двенадцатого, вошёл в алтарь. Он был в пальто, в тёмных очках и в таком виде мало походил на епископа. Диакон собора стал прогонять незнакомца, говоря, что они ждут приезда назначенного к ним архиерея, и ему совсем не место сейчас в алтаре. Незнакомец попросил вызвать настоятеля, диакон уступил, и когда пришёл настоятель, епископ Аркадий открылся ему и сказал, что он и есть назначенный к ним архиерей.
После объяснений Владыка облачился, и началось Пасхальное Богослужение. Но ещё не закончилась служба, как в соборе стали появляться представители власти. Дальнейшее пребывание владыки Аркадия в соборе грозило арестом, и он был вынужден скрыться. Это было единственным Богослужением в назначенной ему епархии. Епископ ухал в Ново-Афонский монастырь на Кавказ, жил в горах, встречался с подвижниками, населявшими в то время пропасти и ущелья Кавказских хребтов. Однако и здесь положение было неспокойным. Власти с помощью охотников выслеживали подвижников, арестовывали и расстреливали их.
Вновь Владыка был арестован в апреле 1927 года и сослан в Казань. Из этой ссылки он бежал в марте 1928 года и нелегально поселился в Ленинграде при подворье Киево-Печерской Лавры. Служил он тайно.
В мае 1928 года последовал новый арест Святителя, уже в Москве. Его заключили в Бутырскую тюрьму. В июле того же года Владыка был приговорён к пяти годам заключения в лагере, а в дальнейшем срок продлили ещё на пять лет.
Владыка находился в единомыслии с клириками и прихожанами «Мечёвского» центра умеренной оппозиции при храме Святителя Николая, что на Маросейке в Москве, настоятелем которого после кончины почитаемого в народе отца Алексия Мечёва (память 9 июня) стал его сын отец Сергий. Официально не отделяясь от митрополита Сергия, они резко критиковали его, подавали прошения об увольнении на покой, воздерживались от возношения его имени за Богослужениями.
Как-то, будучи тайно в Москве между бесконечными ссылками, Владыка попытался обратиться к митрополиту Сергию (Страгородскому) за разъяснениями о современной церковной жизни, однако тот не стал с ним разговаривать, предложив ему прежде явиться в НКВД.
С 1928 по 1937 годы с небольшим перерывом Владыка находился в заключении на Соловках. Там он был определён на самую тяжёлую работу. Лагерное начальство, видя, какое благотворное влияние Владыка оказывает на окружающих, и опасаясь этого влияния, часто переводило его с одного места на другое. Владыка раздавал всё, что получал от духовных детей и старался, чтобы ссыльное духовенство помогало друг другу.
Большое число осведомителей и постоянное наблюдение за заключёнными значительно утяжеляли условия пребывания в лагере. Здесь на каждого узника был заведён секретный формуляр, в котором отмечалось его поведение, как он работает, что говорил, каких взглядов придерживается. Лагерное начальство искало повод, чтобы арестовать епископа-подвижника, имеющего высокий авторитет среди заключённых. Поводом к этому стало участие Владыки и других священнослужителей во всенощной под Благовещение. Следствие было закончено в июле. Многие священники и миряне были осуждены на дисциплинарные наказания - пребывание в штрафном изоляторе. Дело епископа Аркадия было направлено для рассмотрения в тройку ОГПУ, которая приговорила его к пяти годам заключения в концлагере. После приговора Владыку в качестве наказания перевели на некоторое время на Секирную Гору, которая представляла собой подобие внутренней Соловецкой тюрьмы с самым суровым режимом. Кормили там гнилыми продуктами, и то в самом малом количестве. На Секирной Горе было два «отделения» - верхнее и нижнее. Целыми днями заключённые «верхнего отделения» должны были сидеть на жёрдочках, не доставая ногами до пола, вплотную друг к другу. На ночь разрешалось лечь на голом каменном полу, но укрыться было нечем. Заключённых было столько, что спать приходилось всю ночь на одном боку. Через некоторое время заключённых переводили из «верхнего» отделения в нижнее и тогда позволяли работать, но работу давали самую тяжёлую.
Из этого лагеря Владыка вернулся через десять лет - в феврале 1937 года - совершенно седым. После освобождения он был назначен епископом Бежецким, но назначения не принял. Постоянное проживание ему было разрешено в Калуге. Там Владыка часто виделся с архиепископом Калужским Августином (Беляевым), с которым поддерживал дружеские отношения как с человеком одного с ним подвижнического духа.
В сентябре 1937 года НКВД арестовал архиепископа Августина, о чём тут же узнал епископ Аркадий. На следующий день около полуночи преосвященный Аркадий отправился на вокзал. Ему удалось сесть в поезд, но власти уже искали его. Состав был задержан, в поезд вошли сотрудники НКВД вместе с человеком, который знал епископа в лицо, и Владыка был арестован. Поначалу его держали в Калужской тюрьме, а затем перевели в Бутырскую тюрьму в Москве. 17 октября начались допросы.
«Свидетели», показаниями которых воспользовалось следствие, говорили: «Остальского я случайно встретил на улице возле Пименовской церкви, где в беседе со мной он заявил: «Приехал в Москву навестить своих духовных детей.» Дальше Остальский сообщил мне: «Правительство взяло курс на уничтожение последних оставшихся православных храмов, повсюду видишь запустение внешнее, но вера в Бога у народа велика, это я говорю по следующим урокам: стоить только епископу появиться в деревне и городе, моментально вокруг тебя собирается народ; и как на молитве себя держат верующие - это тоже характерно: тишина, торжественное благоговение, порядок... Я не верю, чтобы Русская нация совершенно сошла со сцены, нет, национальный дух живёт в Русском народе, и придёт время, он себя покажет!».
На допросе Владыка ответил следователю: «В порядке обычных разговоров со своими знакомыми кто-то из них задал вопрос, что необходимо сделать для укрепления Церкви. Я говорил, что Церковь расшатывается вследствие нашего нравственного падения. Следовательно, для того, чтобы укрепить Церковь, необходимо в основу положить наше нравственное усовершенствование. Последнее является средством борьбы с неверием и его наступлением на Церковь... Я пришёл к выводу, что после освобождения я буду стремиться не к тому, чтобы управлять епархией, а чтобы иметь возможность совершать Богослужение в храме. Если это не удастся, то быть хотя бы сторожем любого храма, скрыв от верующих своё епископское звание, тем, чтобы своим высоким нравственным совершенствованием дать образец того, что и наши люди могут украсить Церковь в современных условиях...».
В начале декабря следствие было закончено. Владыку обвинили в контрреволюционной деятельности. Виновным себя Святитель не признал, и обвинений, против него выдвинутых, не подтвердил.
16 (29) декабря 1937 года Владыка был расстрелян на полигоне НКВД в посёлке Бутово под Москвой и погребён в общей могиле.
Причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.